Глава 6. Журналистка с серыми глазами
Темнота. Я ощущаю какое-то движение. Кажется, круговое. Будто бы засунули в центрифугу и погасили свет. Немного подташнивает. В висках боль, вероятно, от перегрузок. А может быть из-за темноты — слепящей, давящей, всеобъемлющей тьмы, ни чёрта не видно в липкой густой жиже. Потом появляются звёзды, и меня это радует. Они не вращаются, висят на месте, далёкие белые точки, и словно бы прямо передо мной — абсолютно невозможно определить расстояние до них. Кажется, протяни руку и достанешь. Целый ковёр из звёзд, красиво, но меня это не впечатляет. Я к ним равнодушен, для меня это обыденность, ничего особенного. Я должен сделать что-то, но не могу понять, что именно. Важное дело или мелкая пустяковина — никак не вспомнить. Размышляю об этом, когда откуда-то сбоку возникает Дейдра. Она в космическом скафандре, за прозрачной полусферой шлема я вижу её лицо. Дейдра чем-то встревожена и что-то говорит мне. Но я не слышу, просто тянусь к ней, хочу взять за руку. А Дейдра отдаляется. Чем сильнее тянусь, тем дальше от меня она оказывается. Мне кажется, что теряю Дейдру, и начинаю понимать, что ничего хорошего это не значит. Не оставляю попыток, из последних сил стремлюсь нагнать её, однако становится ясно, что все мои старания обречены на провал…
Моим мечтам не суждено было сбыться. Буквально за несколько часов до старта на «Ауштру» я попал в аварию. В голове не укладывается, но причиной той аварии был Гарольд, мой пёс. Ума не приложу, какая муха его укусила, но он словно взбесился. Гарольд накинулся на меня, вцепился в руку. Не может быть такого, чтобы он хотел причинить мне вред. На этот счёт у меня есть своя теория. До сих пор уверен, что Гарольд пытался таким образом уберечь меня от чего-то плохого. Почему-то мне кажется, что верный пёс почуял неладное. То есть, такая мысль возникла у меня не в тот момент, когда всё это произошло — когда машина принялась кувыркаться по трассе, я думал вовсе не о том. Предположение появилось много позже, в больнице, когда лежал в бинтах, гипсе и растяжках, тогда у меня уже было время подумать и всё взвесить. Но я так думаю и сейчас — вот хоть убей, но никто не переубедит в обратном, ведь Гарольд предан мне до мозга костей, и вообще он — спокойный, послушный пёс.
Короче, я не полетел на «Ауштру». В той аварии получил серьёзные травмы. Переломы четырёх рёбер. Хуже дело обстояло с позвоночником — больше месяца провёл в инвалидном кресле. К тому же, Гарольд пропал. Он выжил в катастрофе, более того, его видели в добром здравии возле места аварии. Но потом куда-то исчез, как сквозь землю провалился. Понятно, что Гарольд тоже испытал нешуточный стресс, испугался, но почему и, самое главное, куда он убежал? Вот в чём вопрос.
Что касается Дейдры, то она улетела на «Ауштру», как и договаривались. Загвоздка в том, что она не смогла связаться со мной до отправления корабля. Дейдра до последнего думала, что я просто опаздываю. В принципе, ничего странного и страшного я в этом не находил. В первые дни после аварии рассчитывал, что это ненадолго, что через неделю-другую выпишусь из больницы и ближайшим же транспортником отправлюсь на «Ауштру». Я и предположить тогда не мог, насколько затянется лечение и реабилитация. Звонил Дейдре каждый день. Не всегда получалось поговорить, она постоянно была чем-то занята, но иногда мы общались.
Честно говоря, лучше бы не звонил. Лучше бы не знать того разочарования, что меня постигло. Удар был, как говорят, ниже пояса. Во время одного из звонков произошло вот что. Дейдра ответила на вызов немножко раньше, чем нужно было, и я заметил в её каюте некоего постороннего. А именно — молодого человека. Дейдра явно не хотела, чтобы я его увидел. Как мне показалось, она прятала его от моего взгляда в ванной комнате. Как сейчас помню, Дейдра была одета в халат, она смутилась и долго отводила глаза во время разговора. Самое плохое, это то, что дело происходило глубокой ночью. Имел неосторожность позвонить очень поздно. Вот и нарвался на неприятности. Спрашивать Дейдру было бессмысленно. Я бы даже сказал, что некорректно было задавать подобные вопросы: в конце концов, я ей никто, какого чёрта я бы стал спрашивать? Да к тому же, и так всё понятно: парень ночью находится в каюте у незамужней девушки, что тут ещё непонятного?
В общем, я перестал ей звонить. Почти перестал, теперь общаемся крайне редко и скудно. Ну, там, как дела, что нового — такие вот у нас теперь разговоры. Да и то — когда в последний раз было? Так и должно быть: она нашла кого-то на «Ауштре», значит и мне там делать нечего, незачем тревожить её покой…
Я приоткрываю глаза и щурюсь. Свет хоть и тусклый, но достаточно болезнен. Такое ощущение, что песок набился под веки. А всё потому, что забыл выключить лампу. Вроде ночника, свет щадящий, но мне сейчас этого вполне достаточно, чтобы пробуждение было тягостным. Долго не могу понять, где нахожусь, но потом по интерьеру догадываюсь, что это каюта корабля. И какого чёрта согласился лететь? На Земле не сиделось? Я протягиваю руку к стоящему рядом столику — насколько помню, оставлял там лекарство от неприятных симптомов, но нащупать ничего не получается. Это плохо, теперь придётся искать по всей каюте.
Я переворачиваюсь на спину, сжимаю руками виски и постепенно освежаю в памяти обстоятельства последних нескольких часов. Тошно и противно, кажется, опять перепил. Бар. Шумная компания за соседним столиком. Кермит со своими лягушачьими замашками. Нервная незнакомка. Как же её зовут?.. Ах, да, я же не стал с ней знакомиться. Может быть, и зря. Хотя — как знать. Если б познакомился, то наверняка вёл бы себя как свинья, наговорил бы глупостей, и сейчас было бы ещё более стыдно. У меня всегда так — стоит только выпить, и уже не остановить, обязательно чего-нибудь отмочу. Припоминаю, как Кермит-лягушачья-морда тащил меня в каюту, и невольно улыбаюсь. Но тут же перестаю улыбаться. Волна стыда: зачем? «Скажи мне, Стефан, зачем нужно было так напиваться?» — это я так обращаюсь к самому себе, бывает у меня такое. Напился, да ещё и с первым встречным. Вёл себя как форменный придурок. В незнакомой компании. В компании приличных людей…
Я представляю себе Кермита и понимаю, что насчёт «приличных», пожалуй, и перехватил. Какой из Кермита приличный человек? Он сам производит впечатление забулдыги. Когда волок меня в каюту, помнится, ругался направо и налево, отпускал непристойные шуточки в адрес прохожих. Ну да ладно, можно сказать, что два сапога — пара. Не нагрубил ли я ещё кому-нибудь? Вроде бы нет, но не уверен. Во всяком случае, с той девушкой из бара точно не общался. Хотя она пару раз смотрела в мою сторону, и, кажется, в восторг от моей физиономии не приходила.
Кряхтя как старик, поднимаюсь с кровати. Делаю пару шагов и отчётливо понимаю, что ещё не до конца протрезвел. Самое дурацкое состояние, когда всё ещё пьян, но тело болит как во время похмелья. Механически продолжаю искать лекарство, хотя и осознаю, что оно не поможет. Мне необходимо выпить. Да, пожалуй, что так — пара стаканов поможет больше, чем самое лучшее лекарство. «Кроме того, у меня есть множество дополнительных причин для того, чтобы выпить, — размышляю я, глядя в зеркало и поправляя детали одежды. — Начнём с того, что жутко укачивает».
Происходит это вот из-за чего. Диаметр корабля не достаточно велик, чтобы скрыть его вращение от находящихся внутри. Чем меньше диаметр, тем с большей скоростью вращается тор с туристами, а значит, тем большее количество оборотов он совершает за единицу времени. «Если мы, разумеется, хотим поддерживать должный уровень искусственной гравитации», — замечаю я вслух, пытаясь разогнать неприятные воспоминания о предыдущем посещении бара. А вращение вокруг оси с большой скоростью вызывает что-то вроде морской болезни, происходит это из-за действия эффекта Кориолиса на внутреннее ухо. Вот и укачивает. Хотя тут всё просчитано, размеры тора, а следовательно, количество оборотов, которое он делает вокруг своей оси за единицу времени, подобраны так, что подавляющее большинство людей не испытывают неприятных ощущений, но вот на меня это действует. «Ещё как действует», — оправдываюсь я, но тут же отчётливо осознаю, что обмануть себя не получится — тошнит совсем по другой причине, и я об этом знаю.
Умываюсь и слегка смачиваю волосы, расчёсываюсь, пытаясь соорудить на голове нечто приличное. Можно, конечно, сидеть в каюте и пить в одиночку, но это уже совсем перебор. Мне сейчас жизненно необходимо находиться на публике, пусть и не в компании знакомых, но, по крайней мере, в людном месте. Разумеется, вряд ли кто-либо захочет со мной общаться, но хотя бы вокруг будет полно народа, будет шумно, не хочу сейчас сидеть в тишине. «Определённо, противопоказано в таком состоянии быть одному в замкнутом пространстве», — заключаю я и выхожу из каюты в коридор.
Что и говорить, в баре на межпланетных коммерческих кораблях всегда много народа. Постоянно тут сидят компаниями и поодиночке. Ничего удивительного — ведь на лайнерах путешествуют люди из разных регионов Земли, а значит, и из разных часовых поясов. А колонисты из других миров живут вообще в другом ритме времени. Пока находишься в лайнере, невольно подчиняешься тому ритму, к которому привык, то есть к ритму того мира, откуда только что отбыл. Поэтому в этом плане пассажиры межпланетных крейсеров представляют собой весьма разношёрстную публику. Каждый когда хочет тогда и спит, обедает и так далее. Некоторые посещают бар, причём именно тогда, когда посчитают нужным, — когда в их понимании наступает вечер. Попадаются и такие как я — те, которые ходят в бар вне зависимости от времени суток, поэтому в барах на межпланетных лайнерах всегда полно народу.
Я занимаю место за стойкой, прямо возле входа. Заказываю лёгкий коктейль и украдкой оглядываюсь по сторонам. Кермита не видно, а вот его компания всё ещё тут, сидят за тем же столиком, разве что ряды их поредели, точно, часть землян и все трое меркурианцев ушли. К своему удовольствию отмечаю, что девушка с лентой в волосах на месте. Теперь она выглядит поспокойнее, более уверенно ведёт себя. От души смеётся, но не пьяная, а просто весёлая. Сколько же времени они тут сидят? С трудом отдаю себе отчёт в этом. Но вероятно, прошло часа два или три. Да, пожалуй, что так. Во-первых, это согласуется с моими внутренними ощущениями, во-вторых, более длительный промежуток времени компания корреспондентов вряд ли выдержала бы.
Бармен ставит передо мной заказ, я киваю ему в ответ. Через силу делаю пару глотков, сладковатая жидкость растекается по желудку, после чего волна приятного тепла согревает весь организм. Ещё пара глотков, и уже не чувствую себя так плохо, как полчаса назад. Ощущаю, как морщины на лбу расходятся, я позволяю себе блаженную улыбку. В такие моменты начинает хотеться с кем-нибудь поговорить, просто поболтать на отвлечённые темы. А так как собеседника у меня нет, и вряд ли получится найти, мысли опять переходят в не совсем приятное русло. Да что там говорить — они выбирают то самое русло, соваться в которое вообще ни к чему, нечего там делать. «Наверное, поэтому так много пью в последнее время, — мучительно размышляю я. — Из-за неё, из-за Дейдры». Не получилось у меня с ней ничего, и не получится — очевидно же. Машинально шарю по карманам, ища видеофон. Не нахожу, и тут же одёргиваю себя — не нужно ей звонить, глупо это.
Боковым зрением я наблюдаю за посетителями, входящими в бар и выходящими из него. Не сказать, чтобы их так уж и много, наоборот — раз в минуту или того больше кто-нибудь промелькнёт мимо. Надо признать, что совсем не увлекающее зрелище, однако что-то заинтересовывает меня в идущем к выходу человеке. Боковое зрение — вещь ненадёжная, детализация так себе, узнать человека не так-то просто. Тем не менее, на этот раз я точно уверен — это она, девушка с широкой лентой в волосах. Слегка поворачиваю голову и тайком наблюдаю за ней. Движения лёгкие и быстрые, наверное, можно сказать, что резкие. Взгляд целеустремлённый, цепкий, кажется, замечает каждую деталь, ничего не ускользает от её внимания. Настоящая журналистка — женщина сильная, но изящная, очень женственная. Неожиданно для себя вспоминаю, что зовут её Стелла. Хотя и отказался знакомиться, Кермит назвал мне имя. Да, Стелла, так её зовут. Звезда — так переводится это имя с какого-то древнего языка. Если не ошибаюсь.
Рядом со мной находится выход, а к нему ведут три ступени. Вниз, это такой небольшой спуск к проёму выхода из бара. И именно на них спотыкается Стелла. Не то, чтобы спотыкается, а скорее оступается на ступеньке. Пониженная гравитация, плюс высокие каблуки (я сразу это заметил) — вот почему оступается Стелла. Видимо, рассчитывала, что каблук коснётся нижней ступени раньше, чем на самом деле это произошло. Вероятно, уже сделала следующий шаг, поспешно перевела вес или что-то в этом роде. Но этого достаточно, чтобы Стеллу ощутимо шатнуло в мою сторону. А я словно бы был готов, по едва заметному движению понимаю, что так и произойдёт. Вскакиваю и ловко подхватываю Стеллу под руку. Нет, она точно не пьяна, это всего лишь проделки гравитации и, возможно, слишком низкие ступени.
Стелла хватается за моё плечо.
— Извините, пожалуйста! — испуганно восклицает Стелла и растерянно смотрит мне прямо в глаза. Она будто бы боится насчёт того, как отреагирую на её жест — достаточно больно вцепилась мне в плечо.
Я пытаюсь улыбнуться.
— Ничего, всё хорошо. Главное — то, что вы не упали, — говорю, но не спешу отпустить её руку. Руки у Стеллы худые, но сильные — ощущаю твёрдые мышцы, и мне приятно от этого.
— Спасибо большое! — Стелла широко улыбается, убирает руку с моего плеча и слегка отстраняется. Я не в состоянии отвести взгляда от её глаз — безумно серые глаза с небрежным макияжем. Умные глаза, скрывающие бесконечно глубокий фантастический внутренний мир Стеллы. — Спасибо большое, — повторяет она, — без вас я бы точно упала. — Стелла разжимает моё запястье и освобождается от моей хватки.
— Меня зовут Стефан, — говорю я и по-старомодному почтительно преклоняю голову, не теряя при этом зрительный контакт со Стеллой.
— Очень приятно, — улыбается она — то ли снисходительно, то ли из вежливости. — Я — Стелла.
— Я знаю, — зачем-то отвечаю я.
——————-
Глава 6. Журналистка с серыми глазами
Глава 7. Первые впечатления всегда противоречивы
Глава 10. Академическая интермедия
Глава 12. Тёмная сторона Меркурия
Глава 14. По ту сторону дружбы
Глава 15. Конспирология в теории
Глава 16. Сопротивление бесполезно
Глава 18. Обитель разочарований
Глава 19. Космология — нечто большее
Глава 20. Долгожданное коммюнике
Глава 21. Другие грани Кермита
Глава 22. Конспирология на практике
Глава 23. Отрицательная энергетика
——————-