Шествие богов. Глава 14. Фанатик

Глава 14. Фанатик

 

Было далеко за полночь, когда я вошёл в кабинет де Ловерга.

Художник сидел перед открытым шкафом на корточках и что-то искал внутри. В помещении царил рабочий беспорядок: разбросанные бумаги, хаотично расставленные по кабинету стулья, развязанный галстук измятой тряпкой валялся на столе.

Услышав шаги, де Ловерг поднял голову и устало улыбнулся:

— А, это ты… Привет, Андрей! Я думал, ты не придёшь.

— Добрый вечер, Кристоф, — ответил я и со всего размаха плюхнулся в кресло. — Да, поздновато вышло, целый день мотался по городу и окрестностям. А тебе отчего не спится в эту ночь?

— Задержался, хотел доделать одно важное дело. Да только, наверно, уже без толку — голова не соображает. — Де Ловерг поднялся и сел за стол. Взял в руки бутылку, призывно помахал в воздухе и предложил: — Бренди?

— О, да, — согласился я. — С удовольствием.

Он достал из серванта вторую рюмку. Налив бренди, пододвинул в мою сторону блюдце с нарезанным лимоном и спросил:

— Может быть, заказать в доставке что-нибудь более существенное? Жареное мясо?

— Нет, не стоит. Сойдёт и лимон.

— За что выпьем? — Де Ловерг поднял рюмку и посмотрел как-то виновато. Видимо, уже догадывается, что мне известно многое из его неблаговидной деятельности.

— За удачный день! — предложил я.

— Хорошо, будь по-твоему, — сказал он и залпом выпил.

Я последовал его примеру.

— Мне кажется, ты хочешь о чём-то спросить, — закусывая лимоном, сказал де Ловерг. — Это так?

Я задумался. И сам не знал, зачем пришёл. Вообще, было множество вопросов, но сейчас не хотелось о деле. Физически измотан поездкой в Ротон, моральной усталости способствовало всё то, что рассказал Альбатрос.

— Ну, хорошо, — де Ловерг налил ещё по одной, — если не хочешь говорить ты, скажу я. Я знаю, что ты общался с Альбатросом, и вы даже куда-то ездили. Не знаю, что он наговорил про меня и наши порядки, но скажу следующее. Действительно, некоторое время назад Альбатрос подвергался преследованиям со стороны администрации Конкордии. Он — один из тех, кто дестабилизирует обстановку в обществе. Таких как он необходимо изолировать.

— Даже если он говорит правду?

— Даже если так. — Де Ловерг выпил и, поморщившись, откусил лимон. — Что такое правда? В чём правильность наших действий? По моему мнению, в том, чтобы общество жило спокойно и счастливо. А Альбатрос своими вредными, пусть даже и правдивыми, речами способен вывести общество из состояния равновесия. Один такой смутьян может погрузить весь социум в хаос и мрак. История знает множество примеров, и не мне тебе об этом рассказывать.

Де Ловерг замолчал. Не дожидаясь пока я выпью, налил себе ещё.

А я смотрел на него и не мог понять — действительно ли он сейчас искренен или же только играет роль заботливого и мудрого слуги народа? Ограждающего этот народ от лезущего не в своё дело, напористого Альбатроса.

— Почему же ты сразу мне не сказал? — спросил я. Произнёс это тихо, стараясь вложить в слова максимально возможное дружелюбие и понимание.

— Да как тебе сказать… — Он задумался. — Я ж не знал, как ты отреагируешь. Ты прилетел с Земли, имея весьма расплывчатое представление о том, что у нас тут на самом деле творится, чем мы тут живём. Ты мог отрицательно отреагировать. Ведь тебе невдомёк, что два этих года я живу тут как на вулкане. Столь смутные события не проходят просто так, без последствий. Я каждый день жду новых волнений и делаю всё от меня зависящее, чтобы их не было. Не сегодня, так завтра Катеренийская провинция объявит себя автономией, что наверняка приведёт к военному конфликту. А где конфликты — там и смута, а где смута — найдётся место религиозным бредням. И не важно, что твой Альбатрос исповедует научный подход. В народе всегда найдётся идиот, который истолкует всё со своей точки зрения и наречёт себя пророком.

Де Ловерг опять замолчал. Нервно теребя в руках канцелярскую безделушку, рассеянно разглядывает участок стола перед собой.

Затем так же, в тишине, мы выпили и закусили.

— Если честно, то я намеревался тебе рассказать про Альбатроса, — продолжил де Ловерг после паузы. — Позже, потом, когда ты уже проникнешься атмосферой Конкордии, войдёшь в курс дел. Но вышло совсем не так, как я хотел.

— К Маринеру у тебя такое же отношение? — осторожно спросил я.

— В некотором смысле — да, такое же. Но в его случае, кроме всего прочего, он ещё и причастен к крушению вертолёта Охотника.

— А сам-то ты веришь, что Маринер виновен в гибели Джонсона?

На этот раз де Ловерг замолчал надолго. Видно, как внутри происходит борьба. Я попытался понять, что его мучает, и показалось, де Ловерг сомневается — сказать правду или промолчать.

Минуты через три он решился и медленно произнёс:

— Я не уверен в этом. Допускаю возможность, что катастрофа была несчастным случаем. Но если уж в наши руки попали доказательства того, что Маринер вносил корректировки в полётную программу вертолёта, то нам только легче. В моём понимании, он инакомыслящий, причём — опасный для общества. Значит, будет лучше, если проведёт остаток своих дней вне этого общества. А формальный повод упрятать его за решётку — это уже дело техники. Скажу сразу, — де Ловерг нахмурился, взгляд похолодел, — если надумаешь ходатайствовать о пересмотре дела Маринера, я отвечу отказом. Имею полное право и все необходимые на то полномочия.

Не выдержав его взгляда, я опустил глаза и покачал головой. Видимо, де Ловергу это не понравилось.

— Современная демократия предусматривает возможность пренебречь личными свободами одного индивидуума ради благополучия всего социума, — сурово проговорил он.

Нормальная для нашего времени практика. Понятна и оправдана для применения в глобальном масштабе, однако только до тех пор, пока не касается вашего личного счастья. Я испытывал это на собственном опыте. Вероятно, де Ловерг тоже сталкивался.

Глядя на его замученное лицо, я вдруг подумал, что де Ловерг искренне верит в то, что говорит. Сейчас он представлялся мне фанатиком, ничем не лучше тех, с которыми борется. Только верит не в религию, а в диаметрально противоположное учение.

— Послушай, Кристоф, но ты ведь должен знать о том, что Маринер с Альбатросом нашли некие артефакты, которые позволяют предположить, что террористы не имели отношения к появлению оптических иллюзий. Неужели ты не хочешь с этим разобраться?

— Что бы они там ни обнаружили, это — зло, — категорично сказал де Ловерг. — Ибо может посеять смуту в головах простых смертных. Поэтому у меня нет никакого желания вести расследование в этом направлении, поэтому я распорядился уничтожить место паломничества. У нас нет выбора. Охотник заинтересовался и попытался исследовать вопрос, за что и поплатился. Потерял бдительность, попал под влияние религиозных настроений. Конечно, так нельзя говорить, но в определённом смысле даже хорошо, что он погиб. Иначе мне пришлось бы и его привлекать к ответственности.

Я хотел задать ещё пару вопросов, однако понял, что это бессмысленно: де Ловерг считает Джонсона такой же паршивой овцой, как Альбатрос или Маринер. И наверное, даже хуже — Джонсон был овцой, обличённой властью для того, чтобы бороться с такими же овцами, выявлять их и прятать от остальных овец за решётку. Но в какой-то момент сбился с праведного пути и перешёл на сторону зла, что делает его преступление ещё более тяжким.

Де Ловерг вновь налил бренди.

— Пора в отпуск, — сменил он тему разговора. — Устал как собака. Поеду на море. В Новой Анатолии отличные пляжи. И песок там голубой. Знаешь, на Земле такого не найдёшь.

— Хорошая идея, — вяло ответил я. — Думаю, через неделю войду в курс дел и смогу тебя заменить.

— Отлично! — Де Ловерг поднял рюмку и чокнулся с моей.

Мы выпили. Бренди согрело, навалилась усталость, захотелось спать.

— Кстати, ты уже нашёл себе кого-нибудь в помощники? — спросил де Ловерг, закусывая лимоном.

— Хм, нет… — Я замялся, предчувствуя подвох. — У меня же есть Диггер.

— С сегодняшнего дня он отстранён от работы с тобой, — совершенно спокойно проговорил де Ловерг. — У Диггера что-то не так по части налогов. На Конкордии с этим очень строго — вплоть до пожизненного заключения. Сейчас им занимается Финансовый департамент. Думаю, разбирательства не позволят Диггеру полноценно выполнять свои обязанности. Кроме того, не могу допустить, чтобы неблагонадёжные сотрудники работали с моими самыми ценными коллегами.

 

 ——————-

Пролог. Дождь

Глава 1. Два инспектора

Глава 2. Шеф

Глава 3. Деструкция

Глава 4. Ралина

Глава 5. Космические дальнобойщики

Глава 6. Виктория

Глава 7. Де Ловерг

Глава 8. Девушка в сером костюме

Глава 9. «Пропавший звездолёт»

Глава 10. Неприятные объяснения

Глава 11. Альбатрос

Глава 12. Ноутбук Маринера

Глава 13. Доказательство Альбатроса

Глава 14. Фанатик

Глава 15. Амбидекстр

Глава 16. Маринер

Эпилог. Руководитель проекта

——————-