10. Герий, утро, набережная Эневойтт
— Фафе!
Фретинил поднял невысокий воротник, опустил взгляд, но это не помогло.
— Фафе! — повторился окрик сзади. — Постой, пожалуйста.
Он нехотя повинуется и, воззвав к терпению, оборачивается, стараясь выглядеть занятым и торопящимся. Вполне естественно — спешит на службу.
Но Гийру это не интересует:
— Ты говорил с ним?
— С кем?
Догадаться, кого Гийра имеет в виду, вообще-то, нетрудно. Переспрашивает Фретинил специально — выиграть время на обдумывание дальнейшего поведения. Тактика не очень удачная, но ничего другого в голову пока не пришло.
— Со звездочётом, — угодливо пояснила Гийра. — С Омжлусо.
— С Омжлусо? — Фретинил делает озадаченное лицо, многозначительно и неспешно оглядывает стену дома. Сначала сверху вниз, потом по диагонали. Даже приподнимает руку и указывает на вчерашнее художество: — А что? — произносит он, выдерживает паузу, после чего дополняет: — Новых полос не появилось.
— Не появилось, — соглашается Гийра, словно ожидала такой отговорки. — Так ведь я и не об этом! — кажется, она входит в раж.
Сейчас начнётся, — думает Фретинил, чуть отступает назад и осторожно спрашивает:
— Что на этот раз? — голос у него флегматичный и отвлечённый.
— Перила на лестнице сломал. В подъезде. Между первым и вторым, — горячится Гийра и делает большие глаза. — Ну, ты же знаешь: у нас они такие… не очень хорошие были. В прошлом году ещё отремонтировать хотели…
— Сломал? — перебил Фретинил, не желая выслушивать информационный шум.
— Но в прошлом году не получилось: ты же знаешь, что непросто это сделать. Непростое это дело — ты же знаешь… А теперь… Представляешь, сегодня утром выхожу… Как же теперь на ремонт подавать? Надо же будет…
— Прямо-таки сломал? — Фретинил меряет Гийру холодным, на грани неприязни взглядом.
— Да.
— И именно он? Омжлусо? — Фретинил испытующе всматривается в её лицо. — Сама видела?
— Почти, — Гийра на полшага приближается к Фретинилу и доверительно берёт его за локоть. — Слушай, вот ещё что хотела…
— А когда это было?
— Вчера. Он. Точно.
Фретинила эти слова, разумеется, не убеждают. Он с сомнением смотрит на белую полосу на стене, вспоминая вчерашний разговор и словно намекая на него. Гийра, кажется, улавливает его недоверие и, желая утвердить свои позиции, переходит в очередную атаку.
— Слушай, — протянула Гийра на тон ниже. — Утопленник-то ваш…
— Какой утопленник? — спохватился Фретинил.
— Ваш… — тихо говорит Гийра и оглядывается по сторонам. — Тот, про которого ты сейчас расследуешь…
— Откуда ты знаешь, что я «расследую про утопленника»? — ошарашено произнёс Фретинил.
— Да кто ж не знает? — совершенно буднично ответила она. — Вся Карамюста только об этом и говорит… Слушай, Фафе, в этом деле точно замешан Омжлусо! — чуть ли не шёпотом произносит Гийра и замолкает в ожидании реакции.
— Омжлусо? В чём замешан? — Фретинил, вполне естественно, сбит с толку.
— Ага, звездочёт наш, — невпопад подтверждает Гийра и кивает в сторону четверти Омжлусо, будто бы без этого не понятно, о ком идёт речь.
— Но каким образом? — удивляется Фретинил и, чтобы исключить двусмысленности, конкретизирует: — Как Омжлусо может быть связан с нашим утопленником?
— Знаем мы таких звездочётов, — будто не замечая предыдущей реплики, говорит Гийра, словно бы в сторону, как пояснение по ходу. — Бездельники, зря только их содержим… — возмущается она, нисколько не смущаясь тому, что сама живёт исключительно на гражданскую ставку.
Некоторое время назад Гийра решила, что трудовой доход ей ни к чему, и бросила службу. Положенной любому гражданину всеобщей ставки ей вполне хватает, а свободное время, как и принято, Гийра использует на любимые занятия — склоки и пересуды.
Несчастная, в общем-то, женщина — не получилось найти себя на поприще созидания, отсюда и произрастает её неприязнь. Зависть к везунчикам, к тем, кто обрёл смысл жизни, своё призвание и находится на своём месте.
Гийра продолжает тараторить, и Фретинил не может уяснить себе, как относится к её словам: то ли признать их отборным бредом, то ли всё же есть сомнения относительного того, что в них содержится что-то рациональное.
— Точно тебе говорю: замыслил он что-то. Не может это просто так быть… — нисколько не смущаясь реакции Фретинила, рассуждает Гийра. — К тому же — стук этот… В стену… Знаешь, отрывисто так: раз-два-три… А потом тишина. Ты уж поговори с ним, пожалуйста.
— Опять… — только и хватает Фретинила.
Он делает шаг назад, отстраняясь от собеседницы.
Понятно же, — говорит себе Фретинил, — она его просто терпеть не может. Терпеть не может Омжлусо, которого Фретинил теперь про себя называет бедным и ни в чём не повинным. Напрямую со звездочётом совладать не получается, вот и строит козни. Чужими руками прищучить парня, который ей несимпатичен, а на самом деле, кажется, вполне безобиден. Просто замкнутый в себе — что в этом такого-то?
Понятное дело, ничего необычного в этом нет, вполне естественная для Гийры манера поведения.
Неприятно другое: после того как она упомянула об утопленнике, да ещё и напрямую указала на связь утопленника и Омжлусо, Фретинил, как инспектор, не может пройти мимо. Не имеет он права игнорировать её слова, к которым теперь, между прочим, следует применять официальную категорию — показания. Именно показания — показания свидетеля по делу.
Что там за связь, Фретинилу, конечно, неясно. Да и есть ли она, эта связь? — вопрос сомнительный. Но отреагировать Фретинил теперь просто обязан. Не отмахнёшься, не оправдаться потом, случись что, мол — знаю я эту дамочку, не в себе она. Вот и не придал, мол, значения её словам — не пройдёт такая отговорка, и Фретинилу это вполне очевидно.
— Когда поговоришь с ним, Фафе, а? — Гийра заглядывает ему в глаза, а тот не знает, что ответить.
— Хм, — неопределённо произносит он и прячет руки в карманах куртки.
— Можно прямо сейчас! — предлагает Гийра с таким видом, будто Фретинил об этом только и мечтает.
— Нет, — спешно ответил он.
— Он сейчас у себя — я видела. По утрам он всегда дома.
— Нет, сейчас не могу, — категорично отвечает Фретинил и вновь пятится от наседающей Гийры.
— Тогда, может быть, вечером? — не унимается Гийра.
— Может быть, — неопределённо согласился Фретинил. — Может быть, — повторяет он, и вид у него при этом подавленный и загадочный.
— Как бы чего не случилось до вечера, — нагнетает она, а Фретинил смотрит на неё почти с ненавистью.
— Да что может случиться-то? — упрекнул он.
— Мало ли… — многозначительно сказала Гийра.
——————-
2. Селия, середина дня, участок
8. Арей, утро, набережная Майилмы
10. Герий, утро, набережная Эневойтт
12. Допрос с переменным успехом
13. Герий, середина дня, скамеечная ГВЗ
15. Герий, вечер, набережная Эневойтт
18. Зевий, середина дня, Окталатия
19. Коллекция выпадающих звеньев
21. Зевий, вторая половина дня, участок
23. Зевий, вечер, набережная Эневойтт
25. Афия, утро, Каменная плоская
28. Афия, середина дня, скамеечная ГВЗ
29. Ретроспектива, звёздный наблюдариум
33. Крой, середина дня, набережная Эневойтт
36. Гелей, первая половина дня, участок
37. Итоги — промежуточные и безрадостные
40. Аудиенция в большом кабинете
44. Чем ближе, тем больше шансов опоздать
45. Селия, вторая половина дня, набережная Комалак
49. Кривотолки внутренней безопасности
51. Арей, вторая половина дня, участок
53. Защита из предыдущей эпохи
54. Герий, утро, звёздный наблюдариум
56. Трагический финал линии Бётэрмыца
——————-