22. Вне доверия
Уньёктти ведёт себя сдержанно. По его виду можно предположить, что ничего такого и не произошло. Деловито рыщет в разложенной по столу фольге, взгляд сосредоточен, а движения свободны и уверенны.
Чего не скажешь про серых плащей, которые, кстати, даже в помещении одеяний своих не снимают. Хотя они тут всерьёз и надолго, скинуть униформу не соизволили, а вид у них напряжённый и выжидающий.
Нетерпеливо поглядывают то на Хабартша, то на Уньёктти. Ждут. Рассчитывают, что расправу начнёт главный книжник наблюдариума. Не хотят брать на себя лишнюю ответственность, руками Уньёктти хотят поквитаться с приезжим звездочётом — буквально жаждут этого, читается в их перекрёстных взглядах.
— Итак… — нарушил тишину один из них — тот, что слева, повзрослее и, кажется, рангом повыше. — Приступим? — предложил он, вопросительно глянув на Уньёктти.
Тот по инерции продолжает возиться с фольгой, и сейчас в его движениях и выражении лица отчётливо угадываются признаки притворства. Имитация бурной деятельности, Хабартш безошибочно определяет цель его занятий — тянет время. Оттягивает неприятный момент, с которого нужно будет начать. Неизвестно, на что надеется, но старается до последнего.
— Пожалуй… — нехотя отзывается Уньёктти, говорит это вяло, будто бы ему это совсем не интересно. — Приступим… — но вопреки обещанию, начинать не спешит.
— Ну, хорошо, — после внушительной паузы вновь берёт слово старший из плащей. — Раз уж вам так этого не хочется, спрошу я…
— Да, пожалуйста! — с радостью согласился Уньёктти.
Серый плащ переводит взор на Хабартша. Смотрит тяжело и прямо ему в глаза.
— Что они вам ответили? — холодно, будто на допросе, спросил серый плащ.
Хабартш незамедлительно и с готовностью кивнул — в знак того, что вопрос ему понятен. Чуть помедлил, в рамках приличия, собираясь с мыслями.
— Ничего особенного, — сказал Хабартш. — Полагаю, стандартная для приветствия речь. Стандартная — по их воззрениям…
— Правильно ли я понял, что вы расшифровали то, что они нам… — серый плащ задумался, подбирая подходящее слово. — Что они вам сказали… — он делает отчётливое ударение на «вам». — Вы смогли это прочитать?
— Частично, — кивнул Хабартш. — Мне кажется, я наконец смог подобрать ключ к их кодировке.
— Хорошо, — протянул серый, довольный ответом допрашиваемого.
Он всем телом откинулся на спинку стула, будто бы выполнил свою работу в полном объёме. Серый плащ поглядел на Уньёктти, потом — на своего коллегу, призывая того поучаствовать.
— А откуда нам знать, что они ответили именно вам? — вступил в разговор второй плащ.
— Смотря что считать ответом… — начал было Хабартш, но младший плащ его грубо перебивает:
— Перестаньте юлить, Хабартш! Нам нужно знать точно. Принятое сообщение — это реакция на ваше послание?
— Да, — просто, без всяких двусмысленностей ответил книжник.
— Понятно… — сказал серый плащ и тоже откинулся на спинку стула.
Служащие безопасности обменялись многозначительными взглядами, кажется — даже что-то шепнули друг другу, потом оба как по команде смерили презрительными взорами Уньёктти, и в глазах у обоих мелькнуло сомнение, будто бы они в чём-то подозревают главу местных книжников.
Впрочем, возможно — лишь показалось. Вполне вероятно, что это у них сугубо профессиональное. Принадлежат к службе безопасности — разве должны улыбаться? А после того, как вскрылся поступок Хабартша, справедливо ли ожидать от них симпатий или, тем более, доверия?
Хабартш пытается отстраниться от происходящего, ему противно тут находиться и давать какие-либо показания, оправдываться за свою порядочность. Он делает привычно безразличное лицо, старается сесть поудобнее, а чтобы не видеть серые физиономии — принимается рассматривать стену напротив.
Сказать, что они злы на Хабартша — значит, ничего не сказать. Наверняка, уже жалеют, что пригласили его в Лёжюерр, связались со своевольным и независимым книжником, который позволяет себе роскошь иметь собственно мнение. Была бы их воля, серые плащи, наверное, уже давно выставили бы Хабартша вон из наблюдариума.
Глазом бы не моргнули, выслав его обратно в Карамюсту, но теперь уже слишком поздно: глубоко погрузился Хабартш в суть проблемы. Знает слишком много, да и кто они без него? Объективно — не хватило бы им духа и разума на то, чтобы первыми выйти на связь с объектом. Не додумались бы, и смелости столько у них нет.
Уньёктти безмерно рад, что в итоге вышло именно так, как вышло. Никому он, конечно, не признается, что чуть ли не счастлив от того, что Хабартш передал звёздным странникам упреждающее сообщение. Дерзко, смело, самоотверженно — сам Уньёктти на такое не способен, поэтому он почти восхищается Хабартшем, разумеется, старательно делая при этом безучастный вид.
А Хабартш, продолжая разглядывать стену напротив, вспоминает обстоятельства недавнего инцидента.
Серые плащи перехватили письмо, которое Хабартш пытался переправить в Карамюсту. Поймали, что называется, с поличным, о чём самодовольно, неоднократно и нудно провозглашали.
— Внутренний саботаж! — обвинял старший сотрудник безопасности.
— Заговор! — вторил ему коллега, прибавляя к этому ещё какие-то нелицеприятные оценки.
Разбирались, понятно, долго и основательно. Допрашивали Хабартша, строили страшные предположения и умозаключения, грозили взысканиями, и если бы не заступничество Уньёктти, то вероятно, закончилось бы куда как плачевнее. Лишь активнейшее участие главного книжника наблюдариума спасло Хабартша от позорного изгнания из Лёжюерр, однако полученный опыт не позволил сделать должных выводов.
На этом и успокоились: выполнили вменяемую им в обязанности работу и посчитали, что этого вполне достаточно. Инцидент исчерпан, скандал хоть и прогромыхал, но — лишь в стенах наблюдариума: закрытость происходящего не позволило вылиться вовне…
— Нужно было учесть, что Хабартш от других ему подобных отличается умением смотреть на несколько шагов вперёд… — чуть позже глубокомысленно заметил один из серых плащей.
Сказал это в тот момент, когда выяснилось, что Хабартш всё же передал своё сообщение в сторону звёздного объекта.
Он заранее перехитрил любого в наблюдариуме тем, что подстраховался и подговорил одного из местных книжников — того самого, молодого и неравнодушного — продублировать послание штатными средствами наблюдариума, ведь вариант с Омжлусо изначально казался ему сомнительным, поэтому он не мог положиться лишь на него. Вероятно, следует вообще признать это отвлекающим манёвром: пока серые плащи вылавливали его корреспонденцию, вычитывали и разбирались с письмами, Хабартша заручился поддержкой проявившего искренний интерес к идее книжника и, воспользовавшись редкой паузой в надзоре за работориумом, прямо под боком и сотрудников безопасности, осуществил задуманное.
И объект ответил.
Неожиданно. Кажется, даже сам Хабартш не рассчитывал на это. Весь персонал растерянно глядел на бесконечные ряды полученных символов, выдаваемых принимающим оборудованием — их порядок, объём, а следовательно, и заключённый в них смысл, существенно отличался от полученного ранее, и это бросилось в глаза не только книжникам, но и сотрудникам безопасности.
К тому моменту приглашённый книжник уже более или менее разбирался в языке звёздных пришельцев и с невероятной радостью прочитал, что обращаются они теперь не к какой-то Ариадне, а к населению Таугана. Несомненно, именно к ним, а к кому же ещё, если речь идёт о приветственном слове к родственной расе?
— Так что ж там сказано? — нетерпеливо спросил Уньёктти, когда с официальным допросом покончено. — Что там, всё-таки? — с профессиональным любопытством спрашивает он, искоса глядя на серых плащей. — Что в этом послании? — не может сдержаться Уньёктти, несмотря не то, что компрометирует себя в глазах ответственных за безопасность.
Хабартш будто ожил. Встрепенулся и с неподдельным воодушевлением взялся за разбросанную по столу фольгу. Выхватил один из листов прямо из рук Уньёктти, бегло глянул на него, откинул прочь, поискал глазами другой.
— Где-то тут… — бормочет он, а серые плащи уже не так напыщенны.
Служащие от безопасности смотрят на увлечённого книжника уже намного теплее, быть может, с некоторым снисхождением. Как на чудака, который со своей непосредственностью начудил им проблем. Один из них даже позволяет себе улыбку, наблюдая за тем, как Хабартш рыщет по столу в поисках необходимых ему материалов. Другой, явно смягчившись, надел на лицо покровительствующую маску и с некоторым даже интересом ожидает результатов.
— Вот тут… — Хабартш указывает в высокий и толстый столбец символов. — Эту смысловую группу я склонен трактовать как предупреждение о возможных несчастьях… То есть, не совсем так, но…
— Несчастьях? — все трое — Уньёктти и серые плащи — подавили свои полуулыбки и положительные эмоции, которые позволили себе в последние несколько минут. — Что значит — несчастьях? — с тревогой спросил старший плащ, видимо, воспринимая Хабартша чуть ли не источником таких несчастий.
— Это ведь находится во вступительной части послания? — недоумевает Уньёктти. — Что бы это значило?..
— Да, в самом начале, — подтвердил Хабартш. — Можно сказать, что именно с этого послание и начинается. Это не совсем предупреждение… — он уже глубоко сожалеет, что позволил себе столь неосмотрительную неосторожность и перепугал, причём, того, кого ни в коем случае нельзя было пугать. — То есть… — подыскивая более обтекаемую формулировку, Хабартш замялся, тем самым существенно потеряв в убедительности. Вероятно, любое из того, что он скажет после, будет воспринято как попытка оправдаться. — Вообще, дословно — они хотят, чтобы нас не постигала какая-либо болезнь! — заявил Хабартш, не найдя ничего вразумительнее. — Или что-то в этом роде… — совсем не уверенно закончил он, понимая, что допустил ещё одну оплошность, исправить которую никак не получится.
— Болезнь! — ахнул младший плащ, переглядываясь с коллегой. — Болезнь! — мгновенно взяв себя в руки, повторил он, теперь уже — многозначительно.
— Что вы имеете в виду? — сдержанно спросил Уньёктти.
— Ммм… — присущего Хабартшу красноречия как не бывало, он откровенно мнётся, как назло — не находя, что сказать.
— У них карантин! — воспользовался затруднением книжника младший плащ. — Так я знал!
— Не думаю… — вступается Уньёктти, но сотрудник безопасности и слушать его не желает.
— У них на борту болезнь! — уверенно заявляет он. — Поэтому-то объявили карантин! Видимо, любой, кто вступит с ними в контакт, заразится. Чего ж тут ещё-то гадать? Ладно, хоть заранее предупредили! Нельзя позволять им ступать на Тауган! — говорит он твёрдо, безапелляционно.
— Нет, подождите!.. — возражает Хабартш, но его мнение серых плащей вовсе не интересует.
— Нужно отдать должное их честности, — решил старший из серых. — Предупредили, — говорит он, видимо, взяв версию младшего сотрудника за основу. — А ведь могли и промолчать… — вслух размышляет он.
— Ну, это уже совсем ни в какие рамки бы не влезло… — поддакивает его коллега.
— Нет же, постойте!.. — возмущается Хабартш, а Уньёктти его яро поддерживает:
— Нужно рассмотреть возможность…
— Я не рекомендую разрешать им посещение Таугана! — резюмирует серый плащ.
— Я бы даже сказал, что мы запрещаем! — вторит ему младший коллега. — Даже возможность такую не рассматривать!
— Может, не стоит так категорично, пока не разобрались? — наконец, пробился Уньёктти.
— Вот именно! — кивнул серый. — Пока не рассмотрим этот вопрос на высшем уровне, — он со значением поглядел в потолок, — я запрещаю всякое общение с объектом. За вами, Хабартш, — для пущей убедительности он ткнул пальцем в сторону опального книжника, — будет установлено наблюдение. А вы, Уньёктти… — серый плащ задумался. — По вашему поводу мы будем разговаривать отдельно! — говорит он, и Хабартшу непонятно, что он имеет в виду.
Впрочем, Уньёктти вполне в курсе, о чём идёт речь. Он резко смолк и опустил взгляд, всем своим видом выражая смирение. Вероятно, он уже имел штрафные очки в служебной характеристике или давал повод усомниться в своей лояльности, раз сотрудники безопасности так просто его заткнули.
— Осторожность превыше всего! — поучительным тоном произнёс хозяин положения.
— Да, именно так! — подтвердил его младший соратник. — Из соображений безопасности!
——————-
12. Раннее утро герия, набережная Хейиси
20. Ночь с афии на крой, участок на Каменной плоской
22. Вне доверия
37. Маршруты вечного возвращения
——————-