Глава 26. На своей территории
Я смотрю в аудиторию и думаю о том, что что-то поменялось. Глубоко внутреннее ощущение, которое словами-то не выразишь. Но помнится, когда только прибыл на Меркурий, мне казалось, что местные жители относятся к землянам очень даже доброжелательно, приветливо. Радушно меня встречали на Меркурии, улыбались и говорили что-то хорошее. Было такое, как сейчас помню. А теперь, сидя в студии, на три четверти наполненной меркурианцами, я уже не вижу былого дружелюбия. Мне кажется, что они смотрят на нас исподлобья, враждебно, и желают, чтобы мы побыстрее убрались с их планеты. Они уже не чувствуют себя потомками или родственниками землян. Или даже так: если мы, земляне, и были родственниками, то нежеланными, приехавшими внезапно и без приглашения. В какой-то момент мы потеряли связь между собой, и теперь вряд ли можем считаться похожими друг на друга. «Мы — не братья, — думаю я, — мы — чужаки». Зачем мы пришли сюда? Они ведь другие. Они руководствуются иной логикой, имеют отличную от нас систему ценностей. Не скажу точно, но мне кажется, что их общество более сплочённо, нежели земное. Им более чем землянам присущи коллективность и взаимовыручка. Но только по отношению друг к другу, а не к землянам. И нам есть, чему у них поучиться.
Я сижу в телестудии и с грустью рассматриваю сидящую передо мной аудиторию. В основном, это меркурианцы, но есть и наши — представители земных политических и военных кругов. Вроде бы, даже кто-то из сенаторов, оказавшихся в этот момент на Меркурии — в командировке, а может быть, в отпуске. Так что публика в зале — первый сорт, как говорят в таких случаях, важные шишки. Да и военных не мало, сидят при параде, в погонах, будто есть чем гордиться. «Стыдно должно быть, друзья мои», — говорю себе я, а они нисколько не смущаются, можно подумать — первый раз про всё это слышат. Не у дел они, ага, кто бы им поверил? Землянам отвели специальный сектор — справа от сцены. «Вроде гетто», — с насмешкой думаю я, пытаясь разглядеть погоны присутствующих там военных. Как мне кажется, в основном — генералы, по крайней мере, ниже подполковника по званию я никого не заметил. Да и подполковник этот, судя по всему, вроде референта. Пресс-атташе или как там их называют? Рядом с ним ещё полковник, тоже озадаченный, копаются в бумагах и что-то поясняют сидящему рядом командор-генералу.
Почти на все вопросы отвечают Стелла и Ядвига, они, можно сказать, звёзды сегодняшнего эфира, гвозди выездного «Заповедника иллюзий» — как оказалось, именно так называется основной телепроект Кермита, его любимое детище и весьма популярная межпланетная передача. Сам-то я не знаю, потому что не слежу за медиасферой, но в начале передачи Кермит сказал, что сегодня нас смотрит ещё большее количество зрителей, нежели в прошлый раз, говорил, что чуть ли не в два раза больше. Во как! Видимо, разрекламировали обсуждаемую тему, как говорят в таких случаях, раскрутили, вот и смотрят люди. На большинство вопросов отвечают Стелла и Ядвига, реже — друг Ядвиги, тот парень, что был с нами, бывший заключённый, имени которого я так и не запомнил. Рассказывает он немногое и нехотя, буквально клещами тащит из него Кермит. В нашей компании не хватает лишь Ара. Он, к счастью, в больнице. К счастью — разумеется, не в том плане, что его угораздило попасть в больницу, а к тому, что он в больнице, а не где-нибудь ещё. Не хочется конкретизировать, вполне понятно, о чём я подумал. Насколько понял, не очень-то вежливо обошлись с ним земные военные и даже повредили несколько костей. Стелла говорила, что должно миновать без долговременных последствий для здоровья Ара, и мы все на это очень надеемся. Ара нет в студии, обещали организовать прямое включение из больничной палаты, понятное дело — будут желать скорейшего выздоровления и всё такое. Но пока его не видно, и на все вопросы отвечают Стелла и Ядвига, изредка — товарищ Ядвиги, и совсем редко — я. В мой адрес вопросы поступают крайне редко, да я и не против. Если честно, то стараюсь по большей части отсидеться в тени. Мне и место-то предоставили самое крайнее, совсем рядом с декорациями, и меня это вполне устраивает. Иначе будешь как Стелла или Ядвига говорить без умолку. Нет, Кермит, разумеется, пытается раскачать землян в зале. Так и норовит раскрутить официальные лица на комментарии. Правильнее выразиться — призвать к ответу, понятное ведь дело, что наверняка многие из них были в курсе событий, знали ведь о ситуации с заключёнными змееносцами. Да не в жизнь не поверю, что эти вот генералы или земные политики по делам Меркурия, что мнутся и делают невинные физиономии, на самом деле не при делах. Да и всем это понятно, отчётливо вижу, что многие меркурианцы, корреспонденты и просто здравомыслящие земляне смотрят на ответственных деятелей с легко прикрытой неприязнью. У некоторых она, кстати, и не прикрытая, периодически раздаются прямые обвинения и полунамёки на оскорбления, однако защищающаяся сторона делает удивлённые лица и в комментариях крайне сдержанна. Обещают разобраться, наказать кого следует. «У нас всегда так — найдут козла отпущения, и концы в воду», — думаю я и даже тяжко вздыхаю.
На конференции грустно, я чувствую себя одиноко и испытываю потребность поговорить. С кем-нибудь, но только не с этими, не с теми, что находятся в зале. Не в том дело, что считаю их глупыми или праздными болтунами. Сказать правильнее — вовсе я так не считаю. Разумеется, то, что они сейчас обсуждают, — вещь важная, нужная, животрепещущая проблема. Шутка ли — несколько десятков тысяч незаконно осуждённых землян. Кстати сказать, говорят, что их уже начали освобождать и переправлять на Землю. Кермит говорил о зафрахтованном под это дело пассажирском крейсере и приближающемся к Меркурию военном транспорте. Не знаю уж, правда или нет, но Кермит говорил об этом в эфире, да и слухи такие ходят. Однако ж я настолько устал и измучен, что хотел бы поговорить о чём-нибудь другом. Без меня разберутся со змееносцами, дело на контроле у общественности, а эта сила, подкреплённая Кермитом, Стеллой и их товарищами по четвёртой власти, — не шутки. Пишущая братия всегда составляла серьёзную конкуренцию официальной власти. Поэтому и не хочется думать об этом, а лучше б поскорее уйти отсюда. В кафешку или бар. С кем-нибудь, да хоть с тем же Кермитом — тоже, небось, устал от эфиров и миллиардных аудиторий, не прочь же, наверное, опрокинуть стаканчик-другой.
Но я не в баре, а в студии прямого эфира и вместо того, чтобы участвовать в дискуссии, думаю о своём предназначении в этой истории. Глупость, конечно, но мне кажется, что неспроста это всё — я об ампуле с ртутью. Как же складно это получилось — оказался в нужном месте в нужное время. Когда помощи ждать неоткуда. Ну вот откуда они могли взять несколько граммов ртути? Даже представить себе не могу, что Ар взял бы с собой запасной пузырёк — как можно предусмотреть все нюансы? А нет, вот же я со своим символом. Не в этом ли было моё предназначение в экспедиции к базе и, быть может, в целом, в поездке на Меркурий? Чепуха, разумеется, это только Патрику сойдёт такое объяснение. Или даже не сойдёт — покопается в значении символов, по полочкам расставит то или иное, события одного и знаки другого, а потом заявит третье, совсем неожиданное, и будешь думать — вот оно как было на самом-то деле…
Ещё я думаю об объекте, который находится между орбитами Марса и Юпитера. Ведь градиент в системе — не самый важный фактор, а если применить новомодное сложение по александрийской шкале, то предельные значения распределения масс будут находиться в положительной области. Пока это лишь предположение, просчитать бы уравнения в спокойной обстановке. «Но рациональное зерно в ходе рассуждений есть», — неспешно размышляю я, параллельно отмечая, что удерживаю в голове уже почти всю картинку. Отдельные вычисления — это да, для бумаги, но схема, пусть и не вся, укладывается в моём воображении. Подготовить бы доклад на эту тему и выступить с ним в Меркурианском астрономическом институте — может, и у них нашлись бы доводы в поддержку. «Или даже помогли бы с правильной интерпретацией значений исходов решения, — думаю я, а сам одёргиваю: — Пока ещё рано. Не слишком ли высоко замахнулся? Для начала нужно посоветоваться у себя на кафедре».
Я слышу вдруг, что голоса в студии смолкают, и это привлекает моё внимание. Недоумённо возвращаюсь к происходящему, смотрю сначала в зал, потом на Кермита. А он, в свою очередь, глядит на меня. Выжидающе так, будто бы я должен что-то сделать. И многие присутствующие в студии смотрят на меня с нетерпением. Взгляды у некоторых напряжённые и растерянные. «Неспроста это», — понимаю я. Разумеется, не просто так они все следят за мною. Вне всяких сомнений, речь зашла обо мне, вспомнили, а может быть, упомянули вскользь. По выразительной мимике Кермита определяю, что мне был задан вопрос, и меня это, разумеется, смущает. Кермит спросил меня о чём-то, а я прозевал, пропустил реплику мимо ушей, и теперь несколько миллиардов зрителей в прямом эфире наблюдают мои затруднения. Чувствуя, что краснею, я пытаюсь попросить, чтобы вопрос повторили. Запинаюсь на полуслове и краснею ещё сильнее. Кермит улыбается и гладко заминает курьёз. Как-то ловко и ровно у него это получается. Он переадресовывает вопрос Стелле, и как нельзя кстати — я слышу, как у меня в кармане звонит видеофон. Осторожно вынимаю видеофон из кармана и смотрю на экран, украдкой, так, чтобы никто не заметил, если это вообще возможно в переполненной телестудии. Одного взгляда достаточно, чтобы меня затрясло от волнения.
Есть повод для такой дрожи — ведь это видеосообщение от Дейдры.
——————-
Глава 6. Журналистка с серыми глазами
Глава 7. Первые впечатления всегда противоречивы
Глава 10. Академическая интермедия
Глава 12. Тёмная сторона Меркурия
Глава 14. По ту сторону дружбы
Глава 15. Конспирология в теории
Глава 16. Сопротивление бесполезно
Глава 18. Обитель разочарований
Глава 19. Космология — нечто большее
Глава 20. Долгожданное коммюнике
Глава 21. Другие грани Кермита
Глава 22. Конспирология на практике
Глава 23. Отрицательная энергетика
Глава 26. На своей территории
——————-
Повесть «Паломничество» входит в цикл произведений об Истории будущего.