Синдром вечного возвращения. 7. Арей, набережная Комалак

7. Арей, набережная Комалак

— Шоиноце едет в Карамюсту, — с ходу заявил Генэх. — Можно считать, что он даёт нам отбой. Так что наше дело обламывается.

Этого ещё не хватало! — первое, что мелькнуло в голове Фожина Куныза.

Он привычным движением откинулся на спинку кресла и оценивающе посмотрел на Генэха, как бы издалека. Тот встал в дверях, словно бы не желая входить, будто бы сейчас развернётся и поскорее покинет резиденцию прыгуна, появление в которой уже само по себе — чуть ли не преступление, и чистоплотному Генэху находиться тут претит.

— Ты меня слышишь? — спокойно, безо всякого давления или усмешки спросил Генэх. — Тебе всё понятно?

— Откуда такая информация? — по Кунызу видно, что он просто тянет с ответом, тянет время, чтобы обмозговать сложившееся положение, а вовсе не так важно ему, откуда Генэх почерпнул эту информацию.

— Шоиноце сам мне сообщил об этом, — сказал Генэх второпях, с явным намерением побыстрее уйти. — Собственно, я за этим и заглянул — сообщить тебе, что наше дело окончено, и чтобы ты более не утруждал себя и своих остолопов, — Генэх развернулся, однако Куныз его тут же окрикнул:

— Подожди! — требовательно сказал он. — Постой! — тот повернулся обратно. — Присядь! Есть кое-что, о чём стоит тебе сказать.

Генэх чуть поколебался, но подчинился. Осторожно прикрыв дверь, прошёл внутрь, сел на стул, расположенный прямо напротив Куныза. Придав лицу нетерпеливо выжидательное выражение, уставился на делового партнёра.

А знатный прыгун не спешит. Он напряжённо размышляет, пытаясь найти выход из дурацкой ситуации, каким-то чудесным образом ухватить ускользающую выгоду. Но в голову лезут лишь неприятности последних дней.

Мало того, что пропал один из его деятелей, которого он отправлял на важное задание. Деятель, следует заметить, не особо ценный и даже не совсем вменяемый. Но весьма опытный и вполне себе надёжный — а откуда сейчас взяться безупречным парням для отчаянного и нелегального дела?

И мало того, что нашли его на следующее утро болтающимся в канале. Причём — в Хейиси, а не в Майилме, в окрестности которой он отправился на важную встречу с одним бандитом. Вот что он там делал, на расстоянии в половину Карамюсты от места назначенной встречи? Когда должен был вернуться в обусловленную скамеечную, совсем в другой стороне. Встретился ли он со Знёрром? О чём таком они говорили, если один из собеседников в итоге очутился в канале?

Да и дозорные при случае уж очень подозрительно на Куныза смотрели, задавали какие-то нехорошие вопросы, будто вскрыли его связь с неизвестным из Хейиси, можно подумать, что знают, что тот работал на Куныза.

Так ведь и Знёрра, этого самого налётчика с Майилмы, схватили не далее как сегодня утром. Добегался, паршивец, лучше б так и сидел в своём Зарафоде, или где он там обитает? Что будет, если он расколется? Расскажет, например, о том, что предлагал Кунызу свои безделушки, пытался их ему сбагрить.

Понятно, что особо страшного не случиться, однако ж, кое-какие неприятности Кунызу всё же светят. Отбрёхиваться придётся, суетливо и, может быть, долго. Обращаться к кому нужно — да вот, может быть, к этому самому Генэху и придётся.

А тот сейчас сидит и делает вид, что всё хорошо, что одной головной болью меньше, и что он тут вообще ни при чём. Мало Кунызу неприятностей, так он ещё одну принёс — чуть ли не единственное дело, которое должно было выгореть, теперь оказывается закрытым. Причём — с отрицательным результатом. Соскочил клиент, отозвал свой запрос, отказался от их услуг.

А платить кто будет? Между прочим, заплатить-то надо бы. Куныз, между прочим…

— Собственно, почему так? — спросил Куныз, невозмутимо почёсывая нос. — Почему — отбой?

Генэх неприязненно усмехнулся: мол, чего ж тут непонятного? Очевидное ведь дело, и Кунызу это должно быть вполне доступно.

— Полумесяц у звездочётов, — ответил Генэх с таким видом, будто рассказывает непроходимому тупице об элементарных вещах. — Звездочёты, надо полагать, уже сообщили Шоиноце о своей бесценной находке, вот он и выехал в Карамюсту — он ведь самолично хотел взглянуть на эту вещь. Фожин, его хотение сбылось, Шоиноце получил своё. Задача выполнена, и ты можешь забыть об этом, — последнее Генэх сказал с ударением, с настойчивостью.

С убеждением и уверенностью, однако Фожин Куныз, кажется, придерживается другой точки зрения.

У Генэха всегда так, — думает он, глядя на партнёра с претензией. Чуть что — Генэх не при делах, и его имя даже не упоминается. А расхлёбывать Кунызу. Изворачиваться, выкладываться, договариваться, жертвовать товаром и поставками.

Вот и в этот раз, когда возник ажиотаж вокруг Полумесяцев, Генэх изо всех сил старался держаться в стороне. Отчего-то вдруг всем понадобились Полумесяцы Путешественника, но Генэх мелькать в этом деле опасался.

Ты же знаешь, что я — публичная личность, — говорил Генэх Кунызу, — мне этого нельзя. А провернуть выгодное дельце ой как хотелось.

Волну подняли, вероятно, звёздные книжники. Куныз до сих пор не знал, в связи с чем у них появился нездоровый интерес к драгоценным изделиям, да и Генэху это вряд ли было известно. Рядовым дельцам о таких вещах знать не положено, да и не интересно, в общем-то. Что-то связанное с их исследованиями, не суть важно.

Главное то, что книжники стали запрашивать артефакты у коллекционеров, но не все из них оказались сговорчивыми. Лонар Гомба, местный собиратель древностей, к примеру, на любые просьбы отвечает отказом, уж Куныз об этом знает. Тупой и упёртый, живущий по каким-то своим идиотским принципам Гомба каждому указывает на дверь — Куныз не раз в этом убеждался. По другим делишкам, естественно.

И в этот раз вышло бы так же, если бы на горизонте не замаячил альтруистичный Гаррагиамэл Шоиноце, который не только безвозмездно предоставил звездочётам свой Полумесяц Путешественника, но и взялся за переговоры со своими коллегами. С Гомбой в том числе.

Вообще, спонсорство среди коллекционеров в широком ходу. Хорошим тоном считается меценатство. Ведь многие из них состоятельны, от этого и помогают различным проектам социальной направленности. К Гомбе это, правда, не относится, и он последовательно отклонял просьбы Шоиноце, даже когда речь шла о весьма приличных суммах.

В итоге дело дошло до Генэха, который, по мнению Шоиноце, мог договориться хоть с кем, даже с Еонле из Окталатии. Особенно — за те деньги, что Шоиноце ему посулил.

Не такими методами, конечно. Шоиноце, надо полагать, и понятия не имеет, что предпринял нанятый Генэхом Куныз. Шоиноце бы, наверное, неслабо удивился, узнав, что за громилы наведывались к Гомбе. Сначала — с мирными речами и конструктивными предложениями, а чуть позже — угрожая и обещая невесть что. Топорно, должно быть, однако обычно действовало, а Куныз свято верил в свои методы. Которые чистенькому и старающемуся не запятнать репутацию Генэху поначалу не нравились, но чуть позже и он смирился, демонстративно делая вид, что не в курсе нюансов откровенно гангстерской деятельности делового партнёра.

Вот так вот: их многочисленные и довольно затратные попытки давить и вымогать провалились, а дочь Гомбы — эта ветреная девчушка — смогла. Не то слово легкомысленная — откровенно разнузданная и избалованная фифочка со смазливой мордашкой, из этих самых танцующих актёров, что ошиваются по ночам на краю Карамюсты. И как только книжники на неё вышли?

Впрочем, Куныз знает. Ему обо всём известно. Нет такой махинации во всей Карамюсте, о которой Куныз не знал бы. Во всех мельчайших подробностях. Если кто-то где-то проговорился, если кто-то, пусть даже на окраине Карамюсты, о чём-то таком говорит, у Куныза найдутся уши, которые это уловят, и изворотливые мозги, которые адаптируют любую ситуацию под интересы хозяина…

— Ну уж нет! — зло процедил Куныз. — Меня не проведёшь…

— Что-что? — удивился Генэх.

Кроме любви к нетрудовым доходам, у Куныза есть ещё одна страсть. Снедающее его душу, почти патологическое влечение к тому, чтобы всё вокруг происходило только так, как он того желает. На обработку Гомбы он потратил, конечно, немало, но теперь уже у него несколько другой интерес к этому делу. Он испытывает нечто вроде зуда в ладонях, прямо-таки раздражение от вынужденного бездействия. Его чуть ли не тошнит от мысли, что кто-то свёл его планы на нет. Тем более, когда речь идёт о какой-то малолетней выскочке, пусть и с богатым папочкой.

— Или Шоиноце получит Полумесяц из моих рук, или он не получит его совсем! — сквозь зубы проговорил Куныз. — После того, как я столько вложил в это дело…

Генэх хмыкнул, но посмотрел на прыгуна с некоторой опаской.

— Интересно, — сказал он. — И как ты этого добьёшься?

— А как ты думаешь, — загадочно протянул Куныз, — дочь Гомбы сказала отцу, что выкрала Полумесяц из его коллекции?

— Нет, конечно! — ответил Генэх и вновь хмыкнул. — Раз выкрала, то… Наверное… — уже без прежней убеждённости добавил он.

— Вот и я думаю, что это исключено, — кивнул Куныз, продолжая выстраивать свой план. — А что будет, если он обнаружит пропажу?

— В каком смысле?

Генэх глядит на Куныза во все глаза, не до конца понимая, куда тот клонит. А у Куныза вид такой, что становится понятно, что он уже всё продумал.

——————-