Время уныния ещё не пришло. Время уныния ещё не пришло (воскресенье)

Время уныния ещё не пришло (воскресенье)

Водитель Коля продолжал что-то рассказывать, хотя я уже не делал вид, что его слушаю. Мой слух был настроен на звуки, доносящиеся из радиоприёмника.

Это был Евгений Гришковец, который под музыку говорил — проникновенно и, как всегда, по делу:

«Или зашёл я в магазин, в спортивный магазин и купил себе кроссовки, ну, просто кроссовки, что тут такого, ерунда. Но вдруг подумал: «Ой, а ведь мне, чтобы иметь новые кроссовки, не нужно заканчивать четверть на «отлично», иметь прекрасное поведение и быть послушным мальчиком. Мне не нужно. Я взрослый человек, я сам могу купить себе кроссовки. И не только кроссовки. Я взрослый. У меня есть моя жизнь, у меня есть друзья, работа, разные дела, разные интересные планы… целая жизнь! Я взрослый человек». Я подумал так — и настроение моё улучшилось».

Композиция подходила к концу, и Коля тоже прервал свой рассказ — бесконечный и нудный, как и все истории всех водителей, с которыми я когда-либо сталкивался. Он взглянул на часы и произнёс:

— Пора?

Я тоже посмотрел на часы — на дисплее сотового телефона, и согласился:

— Пора.

После чего открыл дверцу машины и вышел на улицу.

— Может, всё же помочь? — в очередной раз спросил Коля, на что я великодушно махнул рукой:

— Не стоит, вряд ли у неё будет много багажа. В крайнем случае — я тебе позвоню.

— Окей.

Я захлопнул дверцу и зашагал в сторону главного здания железнодорожного вокзала. Было самое начало четвёртого часа дня, а это означало, что минут через пятнадцать прибудет поезд, в котором приедет Регина Орлова — сотрудница одного из филиалов нашей компании, которая пожаловала к нам на празднование юбилея.

Как и в последние несколько дней, настроение было просто отличным.

Жизнь, которая раньше представлялась мне однообразным коридором с одним входом и одним выходом, вдруг стала совсем иной — теперь это был не прямой серый коридор, а скорее зал, широкий и разноцветный, светлый, яркий, пёстрый. И в этом зале было множество дверей и закоулков, пройдя в которые можно было очутиться в не менее ярких и светлых залах. И так хотелось попробовать все двери, проникнуть во все закоулки, арки и надстройки, что даже дух захватывало. Ощущение было не то чтобы новым — мне оно знакомо, я испытывал его много раз, но когда-то давно, в прошлом, в юности, оно совсем забылось, и казалось, что никогда я уже не буду себя так чувствовать. Вдвойне приятно проникнуться им сегодня, осознать себя живым человеком, не закостеневшим, а чувствующим, открытым, живым — и это важно.

Сегодняшней ночью я спал спокойно — глубоким, сочным, почти детским сном. Впервые за последнюю неделю — такую длинную, насыщенную, я бы даже сказал — переломную неделю, которая открыла мне глаза на многие вещи. На жизнь она открыла мне глаза.

Глядя на большущее с зелёными огоньками табло в зале ожидания, я думал о том, насколько часто мы ставим крест на себе, на своих способностях, упираемся лбом в серую повседневность, зацикливаемся на насущном. А между тем — стоит поднять голову, абстрагироваться от скучной будничной суеты, взглянуть на окружающий мир сверху, свежим, живым взглядом, и сколько нового можно для себя открыть.

Мир прекрасен, а жить в нём — ещё прекраснее. Время уныния ещё не пришло, некогда мне впадать в уныние, не мой это метод.

Я отпустил часть своего прошлого, мрачного, тёмного, по-юношески глупого, но поучительного и важного, ведь именно в тот период, когда мы жили в доме возле трамвайного кольца, во многом сформировалась моя личность. Сейчас же настал момент истины, пришло время переосмыслить богатый опыт, держать некий жизненный экзамен на зрелость, на мудрость. И, надо сказать, этот экзамен я выдержал, я сдал его блестяще, не без мучений и терзаний, но сдал. Я смог не упасть, не смешаться с толпой, я смог быть выше. Не быть ограниченным забитым сотрудником, белкой в бесконечном колесе, в погоне за денежными знаками, а кем-то другим, стремящимся к чему-то более возвышенному, тому, что действительно важно и значимо, тому, что не сгинет в пучине сиюминутности.

В голове закипало безудержное воображение, сознание переполнялось творческими идеями, всё моё существо трепетало от желания творить, воплощать в жизнь старые полузабытые планы и замыслы.

Рассматривая надписи на экране, я испытывал чувство благодарности к Регине. За ту историю, которая произошла по её вине, за те уроки, которые она мне преподала. И вместе с тем, это было чувство признательности к той, другой, которая через несколько минут сойдёт с поезда — за то, что её приезд невольно заставил меня вспомнить пережитое и поставить жирную точку в недоделанном когда-то деле.

Впрочем, она об этом даже не догадывается, — весело подумал я, — и никогда об этом не узнает…

По громкоговорителю объявили о прибытии поезда и назвали номер платформы.

Все вокруг засуетились и заторопились в подземный переход. Я позволил шумящей, суетящейся, целеустремлённой, словно гигантская стая мигрирующих грызунов, толпе подхватить меня и понести к входу.

Когда мы вновь оказались на поверхности, состав уже подошёл. Он со скрипом тормозил, замедляя свой ход. Я прикинул, где остановится нужный мне вагон и неспешно двинулся к тому месту. Вокруг суетился народ — встречающие, провожающие и отъезжающие.

Я как раз поравнялся с вагоном, когда он окончательно остановился. Дверцы открылись, и на платформу стали спускаться пассажиры, которые сонно оглядывались и разминали ноги.

Одной из первых на перрон вышла высокая брюнетка в деловом костюме и с внушительных размеров дорожной сумкой через плечо.

Да, пожалуй, это она, — подумал я и ринулся ей навстречу.

Стрижка каре, большие карие глаза, взгляд любопытный, умный и слегка утомлённый. Острый носик, острый подбородок, узкие скулы — типаж современной молодой деловой девушки. Довершал образ строгий зауженный в талии костюм, который только подчёркивал её великолепную фигуру. В общем — симпатичная и приятная.

Она озиралась по сторонам, выискивая взглядом того, кто её встречает.

— Регина, — полувопросительным, а скорее даже утверждающим тоном сказал я, когда приблизился.

— Да, — ответила она и улыбнулась, — Орлова.

— Очень приятно, — сказал я и представился.

Регина протянула руку, и я её пожал.

Но тут на меня нахлынула такая радость оттого, что я окончательно убедился в том, что Регина сегодняшняя никакого отношения не имеет к Регине из моего прошлого. Дикий восторг, что именно сейчас вся эта история закончится и никогда больше не будет меня тревожить. Я сгрёб Регину в охапку, крепко её обнял и от души расцеловал в её гладкие и мягкие щёки — троекратно, по русскому обычаю.

Она изумлённо на меня посмотрела, не в силах что-либо произнести. Пожалуй, на такой радушный приём она не рассчитывала.

— Я так рад вас видеть! — восторженно сказал я и перехватил у неё сумку. — Вы даже представить себе не можете, насколько я счастлив нашему знакомству!

Я осторожно взял Регину под руку и повёл её за собой в подземный переход. Девушка всё ещё пребывала в ступоре, но уже потихоньку начала отходить от первоначального шока.

— У вас такой красивый город… — протянула она. Сказала для того, чтобы что-то сказать.

— О, да! — подтвердил я. — И люди у нас тоже хорошие, просто отличные люди, душевные.

Мы шли по переходу, потом по улице, по площади перед вокзалом, а я всё болтал без умолку.

Но на самом деле, мысленно я был, конечно же, не с ней, не с Региной. Я думал о том, что мне многое ещё предстоит сделать, сотворить и изваять. Забытые идеи и планы целиком и полностью овладели мною.

Пора браться за своё дело, за то, для чего я пришёл сюда, в этот мир.

Я хочу…

Но это, разумеется, уже совсем другая история.

Конец

——————-

Поиски покоя приводят к беспокойству (понедельник)

Хорошая квартира (сентябрь 1999 года)

Уцелел (понедельник)

Очень нехорошая квартира (сентябрь 1999 года)

Троллинг как смысл жизни (вторник)

Три дебила (октябрь 1999 года)

Гидродинамика пиара (вторник)