Время уныния ещё не пришло. При луне (среда)

При луне (среда)

Мне опять приснился университет.

Только на этот раз, вопреки известному сценарию, зачёт по гидродинамике был сдан, и ничто более не могло расстроить моего успешного окончания учебного заведения: дипломный проект был готов и безупречен, хорошая оценка была практически у меня в кармане.

И всё же что-то вызывало во мне недовольство. Была какая-то глупая, невзрачная, но назойливая мыслишка, которая, как гвоздь в ботинке, не давала мне покоя. Она маячила где-то на горизонте сознания, вроде бы и не столь явно, но всё же ощутимо.

Я проснулся и понял причины моей тревоги.

История, случившаяся много лет назад, не выходила у меня из головы. Все эти дни я только и думал о Регине и связанной с ней цепи событий. Наверное, правильнее было сказать — не цепи, не строгой последовательности, в которой каждое происшествие логически вытекает из предыдущего, а о некоем наборе фактов, возможно даже — произвольном. По большому счёту, я до сих пор не уверен, что мы тогда правильно всё поняли и интерпретировали тот или иной случай как связанное с общей канвой событие.

Следует заметить, что легче от этого не становилось, особенно сейчас, когда напрочь забытая история всплыла вновь. Незнакомая мне сотрудница с таким известным, практически — родным и близким, именем через три дня прибудет в наш город, и мне предстоит её встречать.

С одной стороны, мне было до жути любопытно увидеть её, заглянуть в её глаза, просто для того, чтобы удостовериться в том, что это вовсе не она, что это просто полная тёзка той самой Регины. С другой стороны — в глубине души ледяным комком затаился страх, ужас предположения: а вдруг всё-таки древние поверья — это не миф, и существует она, реинкарнация душ? А может быть, та, которая прибудет в воскресенье на железнодорожный вокзал, — не человек вовсе, а сущность, возникшая из моего неспокойного прошлого, которая решила подшутить надо мной, явившись в чужом обличие? Возможно, она таким образом пытается заманить меня в свои сети, отомстить за несправедливость (в её понимании), которую мы по глупости и молодости лет, возможно, допустили по отношении к ней.

Уф, ну и бред, — попытался успокоить себя я, но вышло неубедительно: прислушавшись к ощущениям, я понял, что ледяной комок внутри не растаял, а, наоборот, стал даже жёстче и холоднее.

В комнате было достаточно светло для летней ночи, я оглядел стены и сделал предположение относительно причин подобной картины. Чтобы подтвердить свою догадку, я поднял голову с подушки и обратил взор к окну. Так и есть: по всем самым заезженным законам жанра в окно светила луна — практически полная, с едва заметной щербинкой по левому боку.

Хорошо, что хоть не красная, — подумал я, и, стараясь быть как можно тише, подняться с кровати.

— Что такое? — сквозь сон, не открывая глаз, прошептала Ася.

— Ничего, — я нежно погладил её по голому плечу, — всё хорошо, спи.

Она что-то промурлыкала и блаженно улыбнулась.

Я же на цыпочках прокрался в кухню. Тут я налил себя стакан минералки, придвинул к окошку табурет и присел.

Внизу стояли две машины, пассажиры из которых вылезли на улицу и о чём-то неспешно беседовали. В пятиэтажке напротив уже почти все окна были тёмными. Высоченные деревья в нашем дворе загораживали часть неба, и откуда-то оттуда, сверху, сквозь их густую крону просачивался таинственный лунный свет.

Я сложил руки на подоконник, упёрся в них подбородком и, чтобы отвлечься от тревожных мыслей, постарался думать о чём-то другом.

Как и следовало предполагать, в голову тут же пришёл Долговязый Сергей со своими неспокойными идеями.

В какой-то мере я понимал Сергея, и мне даже было жаль его.

Не может же он как Джеймс Джойс, который на вопрос о том, готов ли он умереть за Ирландию, совершенно спокойно ответил: «Пусть Ирландия умрёт за меня»…

Джойсу было проще: его Ирландия, как тогда, так и сейчас, была и остаётся маленькой скромной страной, не претендующей на исключительность и решающую роль в мировой истории.

А вот как быть нам — гражданам самой большой в мире страны? Страны, которая, несомненно, весьма часто играла первую скрипку в мировом раскладе сил, страны, народ которой не раз спасал мир от разной заразы. Страны, по многим показателям — до сих пор первой, а в некоторых отраслях — даже единственной. Страны — мирового хребта, находящегося на стыке великих культур, страны, включающей в себя жёсткую прагматичность Запада и утончённость, единение с природой, присущих Востоку.

Наследие эпох предопределяло. Вывод об уникальности нашей родины напрашивался сам собой…

Вообще я довольно-таки аполитичен. Просматриваю, конечно, новости, чтоб быть в курсе самых основных событий, но особо не заморачиваюсь на этом: к чему лезть в мутные подробности интрижек сильных мира сего? Тем более что повлиять на это у меня нет никакой возможности. Да и желания, если честно, тоже нет. Я отдаю себе отчёт в том, что политика — это закрытый клуб. К тому же, для людей обездоленных, для людей, обделённых умом и совестью. А посему делать там мне нечего. Да и не пустит меня туда никто, в конце концов.

Моя аполитичность произрастает не из чувства безразличия, не из пассивности моей, а из чёткого убеждения, что не того я поля ягода. Я долго шёл к этому выводу, годами примерял на себя (мысленно, конечно, так сказать — гипотетически) различные роли социальной активности. И в конечном итоге пришёл к политической инертности, сознательно пришёл, руководствуясь, как говорится, здравым смыслом.

Непатриотом себя я тоже не считаю: я люблю свой город, места, где родился и вырос. Природу нашу я люблю, отношусь к ней бережно и с уважением. Но у всего есть разумные пределы — к примеру, с оружием в руках или словом с трибуны защищать интересы некой субстанции под названием «родина» я не собираюсь.

Нет, разумеется, в случае чего, я первым возьму в руки автомат и встану на защиту своего дома, семьи, родных и близких. Вот только будет это никак не раньше, чем вражеские танки, не дай бог, взрежут своими клиньями землю где-нибудь совсем близко, скажем, в Поволжье.

Я отпил из стакана и в очередной раз одёрнул себя: хватит уже, пора спать. Но мыслей моих уже не догнать: они умчались в заоблачные дали и, подобно линиям железной дороги вблизи крупного транспортного узла, ветвились, раздваивались, заводя меня всё дальше, в закоулки моей души.

То, что большинство подразумевают под словом «родина» — это, как ни крути, государство, а это уже совсем другая история. Хочешь ты того или нет, у родины, как правило, совсем другие цели, идеи и методы, и не стоит на них равняться.

Государство — это всего лишь участок суши, который кто-то когда-то отгородил от других таких же участков, что называется — застолбил за собой и за своими потомками. И это самое государство и потомки (ну или преемники) тех, кто это сделал, считают тебя обязанным перед собой на том лишь основании, что тебя угораздило появиться на свет внутри этого отгороженного пограничными столбами участка.

Странная логика. Как говориться — нет большего унижения, чем иметь душу, контролируемую географией.

Какой, к чёрту, долг? Ничего я ей не должен! — сказал недавно один из коллег в ответ на воззвания Сергея. — После того, что она со мной сделала, это она мне должна!

Метко сказано, — усмехнулся я, поднял голову со скрещенных рук и отпил минералки.

Всё правильно. Когда родина плюёт на тебя, ты тоже начинаешь на неё плевать. Искать, кто прав, а кто виноват, выдвигать претензии. Правда — зачастую необоснованные.

Мы любим ныть…

Ну, хорошо, — поправил я себя: — говорить.

Говорить о том, что государство не думает о нас, что оно индифферентно относится к своим гражданам. Однако если вдуматься, то с чего бы это ему относиться к нам как-то иначе? Что мы такого сделали, чтобы оно нас любило?

Ну да, конечно, — все мы платим налоги. Но ведь и оно создало некий минимум, который позволяет нам существовать, пардон — жить. К примеру, каждый из нас, заплатив налоги, может рассчитывать на бесплатный приём у врача, даже в больницу можно лечь, если есть такая необходимость. И так далее, и тому подобное. Но разве можем мы рассчитывать на что-то большее, только исходя из того, что отдаём эти пресловутые тринадцать процентов?

Мне кажется, что государство (читай — родина) предоставляет нам услуги, а мы за них платим — только и всего. Нормальный такой рынок, всё за свои деньги. Эгида государства в этих вопросах — это некая культурная традиция, исторически так сложилось. Так что требовать чего-то ещё вроде бы и неуместно.

Государство — это существующий отдельно от нас организм, который не имеет отношения к обществу и отдельным социальным группам. Ничего оно тебе не должно, но и ты ничего ему не должен.

Так проще жить. Иначе может получиться не совсем красиво: ведь когда стране что-то нужно от тебя, то она тут как тут, и чёрта с два ты ей откажешь, а если даже и задумаешь отказать, тебе этого сделать не позволят. Зато когда тебе что-то нужно от неё, то она на тебя плюёт, и ей ты ничего не докажешь. Поэтому лучше улыбаться и делать вид, что всё в порядке, что все в расчёте.

Мы просто родились тут, и ничего более. Я долго шёл к осознанию этого, надеюсь, что и Сергей когда-нибудь дойдёт.

Я допил минералку и вернулся в спальню. Ещё раз взглянул на луну и занавесил окошко.

Мир сузился до размеров квартиры, до отдельно взятой ячейки, до семьи и друзей, и это хорошо, это правильно, так и должно быть. Есть, конечно, социальные нормы, этика — этого никто не отменял. Но государство, родина — это слишком много, это неоправданно много для того, чтобы оперировать этими понятиями.

Вот он — мой мир, — подумал я и оглядел комнату, задержался взглядом на посапывающей Асе, невольно умиляясь её детскому беззаботному сну. — Мой дом — моя крепость. Какое мне дело до того, что происходит за окном?

От этой мысли стало тепло и спокойно. Кажется, я отпустил тревогу, мучившую меня в последнее время, и это было приятное ощущение. Может быть, конечно, это просто усталость, некое притупление чувств, временное явление, а завтра всё вернётся на круги своя, и я опять не найду себе места. Но это будет завтра, а сейчас пора спать.

Я залез под одеяло, сладко зевнул, удобно устроил голову на подушке, обнял Асю и почти сразу уснул.

Помнится, последней мыслью была: ну вас к чёрту с вашей страной и родиной…

——————-

Поиски покоя приводят к беспокойству (понедельник)

Хорошая квартира (сентябрь 1999 года)

Уцелел (понедельник)

Очень нехорошая квартира (сентябрь 1999 года)

Троллинг как смысл жизни (вторник)

Три дебила (октябрь 1999 года)

Гидродинамика пиара (вторник)

Стигматы? (ноябрь 1999 года)

Будни патриотов (среда)