Время уныния ещё не пришло. Будни патриотов (среда)

Будни патриотов (среда)

— Ну, тупые… — шёпотом протянул Долговязый Сергей, и эти слова живо что-то напомнили.

— Кто? — тоже шёпотом спросил я и обернулся к нему.

— Америкосы, кто же ещё? — Сергей поднял взгляд от рекламного буклета и состроил рожицу.

Оратор заметил это, прервал свою речь на ломаном русском и вопросительно посмотрел на Сергея. Тот невинно улыбнулся, отрицательно замотал головой, мол — простите, что отвлёк, нет-нет, у меня нет никаких вопросов, продолжайте, пожалуйста. Докладчик тоже улыбнулся, как мне показалось, воспринял рожицу Сергея как добрый знак, заглянул в шпаргалку и продолжил свой рассказ. Инцидент был исчерпан, Сергей снова уткнулся в буклет, шёпотом проклиная ненавистных американцев.

На презентацию наших заокеанских друзей я попал случайно. Началось всё с того, что утром к нам пришёл Альф и сказал, что сегодня приедут представители фирмы, которая уже много лет является нашим стратегическим партнёром в части поставок оборудования. Американские инженеры-рекламщики будут рассказывать о своих чудо-железках, отвечать на наши наболевшие вопросы, а заодно продвигать новую линейку продукции. Я, конечно, возразил, что участие в подобной конференции — не совсем мой профиль, не нуждаюсь я в этих знаниях, да и времени нет, ибо своей работы хватает. На что Альф сказал, что, в связи всё с той же подготовкой к юбилею филиала, сроки проведения презентации внезапно были передвинуты на неделю назад, а посему не все заявленные гости смогут принять участие, а это в свою очередь означает, что есть свободные места, которые надо кем-то занять: деньги-то ведь заплачены.

— И мы решили доверить эту честь тебе! — торжественно заявил Альф.

— Спасибо! — не менее пафосно, и в то же время с известной долей иронии ответил я, собрался и пошёл на презентацию.

Вот всегда у нас так: даже самые хорошие и светлые начинания реализуются через одно всем известное место, а ведь это обучение было оплачено из средств нашей компании, деньги, может быть, и небольшие, но всё-таки! Вместо инженера, которому эти знания были бы очень полезны, пойду я, слабо разбирающийся в предмете, и не знающий, что с этими знаниями потом делать.

Среда, самая середина рабочей недели, её экватор и апогей, затянула меня в свои липкие загребущие сети. Я попался и теперь двигался в общем потоке таких же пойманных мелких рыбёшек, исключительно в навязанных мне рамках, если можно так выразиться — в строго отведённом мне русле.

Я по достоинству оценил весь юмор ситуации: в связи с юбилеем филиала презентацию перенесли на сегодня, нужных людей на месте не оказалось, и на презентацию пошёл я. В то же время, пойдя на презентацию, я пропустил собрание по поводу подготовки к юбилею, таким образом, замкнув цепь причинно-следственных связей на самом юбилее. Получалось, что юбилей как бы сам виноват в том, что я не пошёл к нему готовиться. Мелочь, конечно, но приятно.

Что верно — то верно: куда приятнее сидеть тут и слушать хоть что-то не лишённое смысла, чем сидеть там и выслушивать бредни пиарщиков.

Сергей, похоже, не разделял моего мнения, он продолжал вполголоса костерить далёкую заокеанскую страну и всех её обитателей. Ещё немного, и его гнев перекинется на других англосаксов, попутно наверняка достанется германцам, потом он примется за остальную Европу, ну и азиатов — японцев, южных корейцев и прочих — надо полагать, тоже не обделит вниманием.

— Нет, ты только послушай, — шёпотом обратился ко мне Сергей и зачитал что-то из буклета на английском — невнятно и с чудовищным акцентом. — Каково, а? Придурки…

Миф о том, что все триста миллионов человек, проживающих на территории США, — полные идиоты, был непреложной истиной и занимал в мировоззрении Сергея одно из центральных мест, это была аксиома, которая не нуждалась в доказательствах. Откуда он это почерпнул и где всего этого набрался, остаётся только гадать, но мне думается, что этот тезис был кем-то когда-то давно озвучен во всеуслышание со сцены, а мы все его подхватили, особо не разбираясь в деталях. Ведь так удобнее и проще — сказать: вы все тупые, но ваше время скоро пройдёт, скоро на арену выйдем мы и всем вам покажем!

В ту пору, когда зарождался этот миф, он был, наверное, очень нужен, поэтому и стал так популярен: это была эпоха, когда жители нашей страны находились в шоковом состоянии, они были унижены и обмануты своей родиной, которую столько времени любили и лелеяли. В тот момент нужно было как-то поднимать моральный дух соотечественников, и его подняли — по старой, доброй, исконно русской традиции патриотические чувства были воспитаны от обратного: из чувства ненависти к соседям. Как в том анекдоте, где на вопрос «как дела?» человек отвечает: «всё плохо: денег нет, дочь гуляет, жена пьёт, а тут ещё одно несчастье — сосед машину купил». Нет, так не пойдёт: давайте скажем, что американцы — идиоты, и нам сразу станет легче! И, действительно: сказали — полегчало. Как бальзам на душу. Жить стало лучше, жить стало веселей.

Вот только мне кажется, что артист, говорящий такое с экрана телевизора, сам по идее совсем недалёкий человек, — это никакой не источник, не авторитет, заслуживающий доверия, не тот, к мнению которого стоит прислушиваться.

Но идея захватила нас, годы прошли, а данная точка зрения всё ещё господствует в головах многих жителей этой страны. Например, в головах таких, как Сергей.

Если копнуть глубже, то, в принципе, Долговязый действовал вполне логично: ведь с чего-то нужно начинать, от чего-то нужно отталкиваться. Положение о тупости американцев — это как раз удобная отправная точка, твердь, на которой в системе его координат строится здание теории об исключительной роли нашей страны и нашего народа в истории человечества, о возрождении России и обо всём таком прочем.

Ненависть, всё та же чёрная, всепоглощающая, слепая ненависть. Она пронизывает нас, иногда мне кажется, что она является той движущей силой, которая заставляет нас жить.

Сначала мы ненавидели американцев. Все вместе. Строем. И любили свою родину. Тоже строем. Запускали в её честь салюты, клялись ей в верности, любили всем сердцем. По-другому и быть не могло, за поведение, отличное от этого, можно было оказаться непонятым, изгоем. В тюрьму, конечно, сесть уже не грозило, не те были времена, но всё равно — приятного было мало.

Потом что-то поменялось, и мы вдруг повернулись на сто восемьдесят градусов: мы стали хаять родину и преклоняться перед Западом. Оказалось, что нас долгое время обманывали, что не всё так плохо у них, в Америке, а мы, наоборот, — всё это время были слепыми фанатиками, аскетами, верившими в глупые и лживые идеи.

Но, как известно, история иногда повторяется, и, зачастую, к сожалению, — как фарс. В какой-то момент Главный Идеолог решил провести ещё один эксперимент, и мы теперь опять ненавидим американцев, недолюбливаем европейцев, с опасением относимся к азиатам и пытаемся любить свою страну.

Затейливые опыты, следует заметить, с фантазией и изобретательностью они там подходят к своей работе. Вот так сидишь и думаешь — что взбредёт в голову Главного Идеолога в следующий раз? Быть может, обожание папуасов? Или, например, уважение к марсианам?

Сергей в своих размышлениях, наверно, уже перешёл от американцев к своей излюбленной теме — к великорусскому, к возведению своей нации в ранг ариев, к превознесению советского прошлого. А я сидел, думал и в очередной раз задавался вопросом: где ты этого нахватался, в твои-то годы? Откуда в тебе столько знаний о социалистическом прошлом этой страны? Знаний приторно-сладких, фальшиво-документальных, такие речи, наверное, говорили на съездах партии или на торжественных застольях в честь юбилеев высокопоставленных маразматиков в эпоху дремучего застоя. Но ты-то, откуда в тебе всё это?

Размышления на эту тему постепенно накаляли градус возмущения во мне самом. Я поймал себя на ощущении, что начинаю ненавидеть Сергея, смотрю на него, как на средневекового изувера, разум которого тёмен и черпает свою силу из легенд, состряпанных такими же извращенцами, как он сам. Мне вдруг захотелось сказать ему что-нибудь резкое, острое, неприятное, дабы поддеть его, вывести из себя. В голове уже зародились едкие тезисы, которые я хотел выплеснуть на Долговязого, но тут ведущий конференции громко объявил:

— А сейчас давайте прервёмся, — он перевёл дух и вытер лоб платочком: — на обед. В два часа встречаемся здесь.

Все встали со своих мест, захлопали блокнотами, зашумели стульями.

Я тоже поднялся, свысока посмотрел на Сергея, и тут же меня отпустило, весь гнев улетучился, а Долговязый теперь казался мне всего лишь глупым мальчишкой, которого обманули, как обманывали до него многих жителей этой страны. Вместо заготовленной речи я тихо и назидательно изрёк:

— Не слушай всякую чепуху, выкинь из головы мусор и не будь дураком.

Он непонимающе на меня посмотрел, а я, не дожидаясь, когда он осознает услышанное, выдвинулся к выходу. Спустился на этаж ниже и нырнул в наш кабинет.

Тут как всегда было шумно и суетливо. Девчонки, по своему обыкновению, столпились возле Ленкиного стола и трепались на свои девчачьи темы.

Но когда я проходил мимо них, слух неприятно резанули знакомые до боли слова. Я остановился и прислушался. Я не мог ошибиться — Ленка только что упомянула то самое имя…

Опять? — подумал я и приблизился к группе сотрудниц.

— Орлова? — я подошёл вплотную к Ленке и пристально посмотрел в её большущие карие глаза. — Ты сказала — Регина Орлова? Или мне послышалось?

Девушки удивлённо меня разглядывали, на лицах некоторых из них украдкой проступили улыбочки.

— Ммм… — замялась Ленка. — Ну да, сказала, а что? Почему тебя это так интересует?

Ситуация напоминала некий детектив, словно бы Ленка — агент спецслужб — проявила неосторожность и в присутствии центрального персонажа, вокруг которого таинственные силы уже сплели жуткий заговор, проговорилась о страшном секрете, а теперь пытается развеять его подозрения.

— А что тебе известно о ней? — продолжая буравить взглядом Ленку, спросил я. — Я имею в виду эту самую Орлову.

— Да собственно… — Ленка растерялась, опустила глаза вниз и, как мне показалось, сознавая свою оплошность, принялась нервничать. — Ах, да! — неожиданно воскликнула она, схватила лежащую на столе бумажку и показала её мне. — Это ты её встречаешь, правильно ведь? Вот посмотри, — Ленка ткнула в список изящным пальчиком, — она приезжает в воскресенье. Её поезд прибудет в 15.20, это по нашему времени. Тим, смотри ничего не перепутай!

——————-

Поиски покоя приводят к беспокойству (понедельник)

Хорошая квартира (сентябрь 1999 года)

Уцелел (понедельник)

Очень нехорошая квартира (сентябрь 1999 года)

Троллинг как смысл жизни (вторник)

Три дебила (октябрь 1999 года)

Гидродинамика пиара (вторник)

Стигматы? (ноябрь 1999 года)

Будни патриотов (среда)

Явление героини (декабрь 1999 года)

При луне (среда)