Синдром вечного возвращения. 32. Момент триумфа

32. Момент триумфа

 

Хабартш так рад его видеть, что едва удерживается от дружеских объятий. Ходит вокруг Омжлусо, потирая руки, рассказывает ему последние новости. Глаза горят, хотя речь сбивчивая, говорит в основном урывками, выстреливает отдельными мыслями и идеями, и есть отчего.

Нерадивый, а временами — даже чуть ли не в открытую презираемый коллега вдруг превратился в столь близкого и ожидаемого товарища, что Хабартш буквально места себе не находит. Впрочем, вполне понятно: несмотря на все разногласия и на ту пропасть, что лежит между ними, Омжлусо куда как роднее и симпатичнее, нежели обитатели наблюдариума. Хабартш ни за что не променял бы одного Омжлусо Дюрта из ставшей горячо любимой Карамюсты на десяток местных сотрудников, пусть даже и таких, как Уньёктти.

Какой бы он ни был, но это Омжлусо, с которым Хабартш уже много лет в одной команде, понимают друг друга с полуслова, и никто иной ему не нужен.

— Так что ж у вас тут происходит, в итоге? — спросил Омжлусо Дюрт, усталый с дороги и привычно скучающий. Он сделал вид, что стряхнул обильную пыль со своих брюк, после чего присел на любезно предоставленный хозяином кабинета стул.

— Помнишь, мы исследовали послания с далёких миров? — увлечённо излагает Хабартш, заваривая для Омжлусо горячих трав. — Искали коллекционные раритеты для того чтобы прочитать, что на них написано? — говорит он так, будто бы в последние полгода они занимались чем-то ещё кроме этого.

— Ну, — флегматично буркнул Омжлусо.

— Так вот, это — они! — торжественно провозглашает Хабартш и протягивает коллеге кружку с травами. — Те, кто прилетел, имеют прямое отношение к этим посланиям и артефактам!

— Но как же? — бесцветным тоном говорит Омжлусо, хотя нормальный обыватель на его месте безмерно бы удивился. — Ведь послания и всё прочее имеет возраст много-много лет… — приняв кружку, Омжлусо тут же по неосторожности выплёскивает часть её содержимого себе на брюки. Впрочем, его это нисколько не смущает, может быть, даже не заметил.

— Ну, что ты? — упрекает Хабартш. — Не они же их составляли. Не они, а их предки, представители той же расы, что и те, кто в минувший гелей спустился на Тауган. Это — их потомки! — заявляет Хабартш, ожидая реакции Омжлусо.

— Впечатляет, — буркнул тот таким тоном, будто сейчас уснёт. — Очень интересно, — едва не зевнув, кивает Омжлусо и прихлёбывает из кружки.

А счастливый Хабартш глядит на него, и из головы не уходит мысль о том, что наконец-то им повезло. Судьба иногда бывает благосклонной, а в этот раз улыбнулась именно им.

Им с Омжлусо. Только им.

А кому же ещё? Ведь они этого заслуживают.

Много лет они к этому шли. Сколько раз Хабартш представлял себе нечто подобное, не в силах вообразить того, как произойдёт на самом деле.

Через многое пришлось пройти. Через непонимание и насмешки со стороны именитых коллег, полагающих себя приверженцами более серьёзных и достойных дел, через вынужденное занятие тем, что в действительности тебя нисколько не интересует.

Но Хабартш смог сохранить свою преданность заветной идее, верность сокровенной мечте. Идее, которую он лелеял и взращивал, во многом втайне от всех — зачастую даже от Омжлусо. И вот — оно сыграло!

Они выиграли эту гонку, вытянули счастливый шанс. Из чудиков, занимающихся несусветной чепухой, постепенно превращаются в самых востребованных на всём Таугане специалистов.

Уньёктти, например, такого и не снилось. Вообще, он — не плохой парень, старательный и дотошный, но он — ярко выраженный исполнитель. У него нет главного, того, чем богат Хабартш: у Уньёктти нет понимания. Чёткого осознания того, что происходит, стратегической осмысленности грандиозного процесса, свидетелями которого они стали.

И не только свидетелями — полноправными участниками праздника, настоящего торжества всемирного разума.

Наперёд не известно. Никогда точно не знаешь, где она — истина и истинно твой путь, — думает Хабартш. Ищешь, очень часто — опираясь лишь на интуитивные домыслы. В обывательском разумении — занимаешься сущей отвлечённой ерундой. Но в один момент всё может в корне поменяться.

Встать с ног на голову, и тогда бывший редкий и узкий специалист может враз обернуться экспертом, от мнения которого зависит судьба целой планеты. Ведь помимо чисто книжных интересов, контакт с пришельцами сулит вполне себе практические выгоды — уже никто в наблюдариуме не сомневается в том, что звёздные скитальцы представляют цивилизацию, неимоверно более совершенную, нежели носители культуры Таугана. Общение с этой расой, при соблюдении необходимого на то подхода, может дать Таугану много полезного — высокого в техническом плане и прекрасного в эстетическом смысле.

И общение это будет происходить при непосредственном участии Хабартша и Омжлусо, — решил он, продолжая разглядывать коллегу. Хабартш искренне надеется на то, что для Омжлусо это тоже будет полезно и интересно. Молодому книжнику необходимо что-то такое, грандиозное — встряска ему необходима. Страдающий целой кучей комплексов коллега, вероятно, сможет наконец обрести смысл своей никчёмной жизни. Почувствует себя нужным и необходимым. Быть полезным целой планете — быть может, высокопарно, однако в самую точку. Прямо про них.

— Так я не понял, — прихлёбывая из чашки, спрашивает Омжлусо, — ты собираешься им рассказать о своих изысканиях? — невозмутимо говорит он, и Хабартш отмечает про себя, что коллега сегодня необычайно разговорчив и любопытен. — Я про послание со звёзд и про изделия из аурума, — пояснил Омжлусо, раздумав засыпать прямо тут.

— Хороший вопрос, — похвалил Хабартш, и рассуждать на эту тему ему особенно приятно — ведь столько сил было отдано проблеме, столько времени они занимались вопросом, что сейчас самый момент пожинать результаты. — Не знаю, — Хабартш многозначительно пожимает плечами. — Ещё не решил. Затруднение в том, что я не совсем уверен, поймут ли они, что мы хотим им сказать. Видишь ли, взаимопонимание до конца ещё не налажено. Не оттолкнёт ли их это? Ведь мало ли что им может прийти в голову! Не нашли общего языка, — поведал Хабартш, а Омжлусо охотно кивает в ответ. — Не говоря уже о том, что нам так и не известен способ, которым загадочный Полумесяц был доставлен на нашу планету.

Омжлусо вновь кивает, краем глаза замечая лежащее на столе изделие, которое сам же сегодня утром и отправил Хабартшу. Полумесяц хоть и поддельный, но кажется, довольно толково выполнен. Насколько известно Омжлусо, именно такие Хабартшу больше всего и требовались.

С этим изделием вышла занятная история: рано утром к Омжлусо явился инспектор следовательской службы и совершенно неожиданно, в порыве неясных своей природой побуждений, подарил ему дорогостоящий экспонат. Памятуя о чисто книжном интересе, который Хабартш проявляет к полумесяцам, Омжлусо тут же выслал изделие в Лёжюерр.

Разумеется, если бы знал, что вечером придётся самолично ехать, то не стал бы доверять почтовым сообщениям, а погрузил бы изделие в багаж. Но утром Омжлусо никоим образом не догадывался, что ближе к вечеру к нему заявятся ещё и некие субъекты в серых плащах.

С серыми плащами ситуация получилась не менее увлекательная. Даже не поинтересовавшись мнением Омжлусо и абсолютно никак не реагируя на его попытки сопротивляться, сотрудники безопасности (впрочем, самому Омжлусо на тот момент лично не знакомые), сграбастали незадачливого книжника и погрузили в повозку.

После нескольких часов не очень приятной тряски, Омжлусо Дюрт был доставлен в Лёжюерр и препровождён в апартаменты Хабартша. История вышла неоднозначная, однако Омжлусо решил не рассказывать старшему коллеге о насильственности действий серых плащей, справедливо заключив, что Хабартшу немножко не до этого, и был, конечно же, прав.

Косой и многозначительный взгляд Омжлусо не ускользнул от внимания Хабартша. Он тоже обернулся к столу, приметил лежащий там полумесяц и, вспомнив о радостном событии, с глубокой благодарностью в голосе произнёс:

— Спасибо, кстати, за изделие! — Хабартш даже зажмурился от удовольствия. — Весьма тронут твоими заботами.

Кажется, ты начинаешь исправляться, — хотел было добавить Хабартш, намекая на чувство ответственности — качество, которое в последнее время неожиданно обнаружилось у Омжлусо. Однако подобная оценка могла показаться насмешкой, поэтому Хабартш воздержался от своего замечания, а вместо этого сказал:

— Также я попросил наших коллег в серых плащах поблагодарить при случае того инспектора… — Хабартш замялся, по своему обыкновению не в силах вспомнить имени. — Того самого… который…

— Я понял, — хмыкнул Омжлусо, а сам нехорошо подумал о серых плащах, которые столь бесцеремонно переместили его из уютной Карамюсты в кишащий событиями Лёжюерр.

Даже если бы Омжлусо поведал коллеге о своих приключениях, Хабартш, вероятно, и не заподозрил бы, что имеет непосредственную к ним причастность. Ведь эвакуация Омжлусо (именно так на сленге сотрудников безопасности называется произведённое над книжником мероприятие) — прямое следствие его, Хабартша, поведения.

Решение о выезде Омжлусо было принято серыми служащими сразу после того как Хабартш отправил коллеге послание с просьбой выйти на связь с объектом. Поступок этот привлёк к Омжлусо повышенное внимание и спровоцировал ожесточённые подозрения. Логичным результатом этого и стала эвакуация Омжлусо из Карамюсты.

— Эх, Омжлусо… — задушевно говорит Хабартш. — Омжлусо… — повторяет он, не решаясь назвать его другом. — Какие дела нам предстоят!..

— Какие? — не преминул уточнить тот, и выглядит он при этом хмуро и совсем без энтузиазма.

— Большие! — не находит ничего лучше Хабартш. — Ты даже представить себе не можешь — какие!

— Понятно, — кивнул Омжлусо, уныло допивая уже холодные травы.

Вида не показывает, но на самом деле, он безмерно счастлив, что начальник не ставит ему упрёком его безалаберные действия в ситуации с Полумесяцем Гомбы. Как он возился с его дочерью — совершенно ненужные на тот момент хлопоты. Сюда же недоработки и откровенное попустительство со стороны Омжлусо, когда он передавал коллекционеру ценный экспонат — ведь мог же сопроводить беззащитную девушку в ту злосчастную ночь. Мог бы, но не стал.

Но об этом Хабартшу ничего не известно. При составлении своих корявых отчётов Омжлусо старательно избегал этой темы, считая её сугубо личной. Незачем ему такое знать, — думал легкомысленный звездочёт, изворотливо списывая перипетии известных событий на неблагоприятные и воображаемые внешние обстоятельства. И выглядело это, кажется, вполне убедительно.

Вероятно, Хабартш никогда не узнает об истинных причинах.

Разве что ему расскажет кто-то из непосредственных участников событий — например, Шоиноце…

 

 ——————-

1. Внутри

2. Серые плащи

3. Невесомость

4. Ушедший по волнам

5. Селия, Лёжюерр

6. Под наблюдением

7. Арей, набережная Комалак

8. Экипаж надвое

9. Изделие нарасхват

10. В ставке вице-командора

11. Затворник

12. Раннее утро герия, набережная Хейиси

13. Совместный брифинг

14. Переговоры Омжлусо

15. Тень лампирид

16. Хитроумная инициатива

17. Афия, скамеечная ГВЗ

18. Гражданин Таугана

19. Дилемма невмешательства

20. Ночь с афии на крой, участок на Каменной плоской

21. Коллизия

22. Вне доверия

23. В свободном падении

24. Ловушки расставлены

25. Гелей, близ Лёжюерра

26. Безнадёжность послесловия

27. Транскрипция на местности

28. Посещение невовремя

29. Арей, Лёжюерр

30. Не сгинуть в инферно

31. Безволие вице-командора

32. Момент триумфа

33. Зевий, Большой город

34. Бегство

35. Зевий, близ Лёжюерра

36. Чёрный принц

37. Маршруты вечного возвращения

38. Проблематика старшинства

39. Сама природа

40. Выбор

——————-